Год Майских Жуков. Анатолий Постолов

но не мог подцепить ногтем узел и воспользовался зубами. Наконец узел ослаб, Миха достал конверт и протянул его Марику. На конверте была марка без зубцов с изображением Собора Парижской Богоматери и бледно-серым штампом почтового ведомства 6-го арондисмана города Парижа.

      – Это письмо, Марк, уникально не только по содержанию, полному скрытых намёков, письмо было явно заговоренное, иначе бы почтальон не набил себе кольцевую шишку на видном месте. Да и вся мизансцена вручения письма оказалась частью розыгрыша, задуманного великим иллюзионистом. Я назвал это письмо последней мистификацией Германского. А теперь слушайте:

      " В страховую компанию Lloyd’s of London

      Копия 1 – моему доверенному лицу М.К.

      Копия 2 – в издательский дом Гирш & Co

      Безапелляционно заявляю, что своё завещание я оставляю М.К., чей etiquette immaculОe даже в щекотливых ситуациях был выше всех похвал, на какие я способен только в исключительных случаях. Зная М.К., как человека мыслящего, но и себе на уме, я со спокойным сердцем вручаю ему свою посмертную судьбу.

      Инструкции по утилизации моего тела он получил от меня на памятной премьере "Сказок Гофмана" в Венской опере 27 лет назад. Рукопись же мою, собранную по крупицам из вещих сновидений, интуитивных проблесков и судебных разбирательств, я посылаю в компанию Ллойда и в заслуживающее доверие издательство. Копию рукописи я отсылаю тому же М.К., и ему же, как было сказано, завещаю аннигиляцию своего тела.

      Даже если вообразить себе, что самый изворотливый репортёришко сумеет схватить эту рукопись на полпути к издательскому дому "Гирш, Колбасьев и Де Бурдо" и бросит мгновенный взгляд на заголовок, то он, сам того не подозревая, будет читать книгу человека уже отошедшего в мир иной. Ибо это предисловие я завершаю за считанные минуты до своей припоздавшей смерти. Жить слишком долго нельзя. Попросту вредно. Особенно, если голова ещё помнит азбучные истины и может созерцать собственное угасание.

      Я прожил почти 96 лет, хотя согласно паспортным данным мне 69. Это враньё. Паспорт – подделка. Жизнь, привязанная к паспорту, тоже подделка. Как с горечью отметил маркиз де Кюстин, дни рождения – это тоскливые голоса смерти. В мои годы ко мне стучатся уже не отдельные голоса, а греческий хор, с его безжалостными оценками и предсказаниями. Да. Моё время истекло. Я донельзя успел надоесть всем окружающим. И если бы только это! Я приелся самому себе. Хотя глагол "приелся" в моем случае звучит с горькой иронией, поскольку я последний месяц практически не ем. Я усыхаю. Я решил принять обет усыхания и следую ему неукоснительно, но последнюю точку должен поставить всё-таки хорошо апробированный poison. И полчаса назад я его принял, запив таблетку отвратительного крапчатого чёрно-зеленого цвета стаканом воды. Это было нелегко. Воду я терпеть не могу, и когда, на ночь глядя, я пытаюсь полоскать свои изношенные дёсны, вода, булькая, льётся по подбородку на мою седую грудь, как будто даже это химически нейтральное аш-2-о отторгается моим организмом.

      Моя гортань при этом издает