Приличная школа. Пытки. Моник Ти

к предыдущей теме разговора.

      – Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, ― упрямо и дерзко заявила Марина. В этот момент Остап как раз уже снял с её губ металлическую сеточку.

      – Ничего, я тебе напомню, ― с ехидной улыбкой сказал Остап, внимательно разглядывая Марину. После этого он направился к тумбочке, чтобы отнести обратно отвёртку и частичку от её странной маски. Оттуда же взял в руки ремень с деревянной рукоятью.

      – А-а-а… помогите, ― истерично закричала Марина, как только увидела ремень. Не то, чтобы она боялась порки, но всё это казалось ей возмутительным. Её никогда в детстве не пороли ремнём и вообще нисколько не били. Марина и не догадывалась, насколько порка может быть болезненной… а ещё ей казалось невероятно унизительным позволять себя бить какому-то учителю, когда даже её родители не делали этого.

      – 30 ударов за порочные мысли, ― повторил Остап её наказание.

      – Нет, Вы не можете… ― успела сказать Марина, и получила первый болезненный удар. Конечно же, второй, если учитывать, что он пытался пороть её в подвижном состоянии.

      – Считай, ― строго приказал Остап.

      – А-а-а… ― неистово закричала Марина. Боль показалась ей режущей, обжигающей. Она только подумала о том, что это ужасно больно, как вдруг получила следующий удар.

      – Считай, ― снова повторил Остап. Но Марина, будто не слышала его слова, не воспринимала их.

      – А-а-а… нет… ― закричала Марина. И, конечно же, Остап не медлил. Он сразу же ударил её снова.

      – Советую считать, деточка, ― игривым нахальным голосом заговорил Остап. Но Марина хотела только кричать и не собиралась перед ним унижаться. Считать свои побои она воспринимала, как нечто в крайней степени унизительное.

      – А-а-а… не стану я считать, псих, ― нервно закричала Марина.

      – Знаешь, почему следует считать? ― спросил Остап. Не дожидаясь её ответа, он поспешил ударить её ещё раз, уже в четвёртый.

      – А-а-а… хватит,― продолжала Марина кричать. Остап ударил её по губам ещё. Он убрал металлические части маски не только от её губ, но из носа тоже. Сильнее всего Марине было больно, когда удар приходился ей под нос. Её кожа уже саднила. Ощущения на губах и на носу были такие, как при сильной простуде. Будто она растёрла нос, пока шмыгала соплями… дышать становилось тяжело от волнения.

      – Если не начнёшь считать, буду бить тебя, пока мне это самому не надоест, ― пригрозил Остап и наградил её очередным ударом.

      – А-а-а… ― протяжно закричала Марина. Она по-прежнему не желала общаться с ним, и подчиняться унизительному требованию.

      – Ну, хорошо, тогда продолжим, ― сказал Остап и снова её ударил. Марина только кричала:

      – А-а-а…

      Но кричала она не только от боли. В основном в надежде, что её кто-нибудь услышит и придёт на помощь.

      – Я буду бить, пока твои губки хорошенько не закровят, ― жестоко обещал Остап.

      – А-а-а… не надо, ― протяжно взмолилась Марина.

      – Считай,