Love of my live. Посвящается Фредди Меркьюри. Оксана Ильинична

произведением искусства. Ты ревнуешь, конечно, но не так банально, как когда думаешь, что обладаешь человеком.

      Я устраивалась на его плече, а он бормотал что-то тихо:

      – Я не знаю, не понимаю… Если бы это была не ты… Я слишком легкомысленный и не смогу тебе дать…

      Я закрывала ему рот ладонью. Потом крепко-крепко обнимала, целовала в щёку и, сдвинув брови «домиком», говорила детским голоском:

      – Всё, я больше не могу: хочу пить, нет – есть. Что у тебя в холодильнике?

      Сегодня Фред был тихий. Управившись с букетом, он критически осмотрел его со всех сторон, затем рухнул на диван и протянул мне руку. Я села рядом.

      – Очень красиво получилось. Можно открывать цветочный магазин.

      – Ты принесла свои рисунки? – спросил Фред.

      – Я не рисовала, что-то некогда в последнее время.

      – За целый месяц ни одного рисунка?

      – За два месяца.

      – О-о-о, дорогая, время летит! Когда мы в студии, кажется, что работаешь два часа, а проходит два дня. Эти перелёты, съёмки… Режиссёры каждый кадр снимают по несколько дублей…

      Я не терплю, когда он оправдывается. Не вникаю во все сложности его работы, но понимаю, что происходит нечто важное, неординарное, новаторское. Ведь пока я капризничаю и жалею себя, он – творит.

      – Ты знаешь, я рисовала, но плохо. Не плохо – хорошо. Очень хотела показать, но ты был далеко, и я разорвала рисунки. Только потом подумала, что можно было сфотографировать. Ой, не жалко.

      Он сжал мои руки, посмотрел на меня ласково, как на ребёнка. Я почувствовала досаду от того, что внушаю ему, хоть и неосознанно, чувство вины, и сменила тему:

      – Ну всё. Я готова слушать тебя. Поиграй, пожалуйста.

      Глаза его загорелись, спина выпрямилась, он воодушевился:

      – Да, да. Ты знаешь, мне очень нравится. Получается что-то необычное. Но думаю, ребята не оценят… Они скажут, что присутствуют этнические мотивы. Я буду переубеждать их.

      – Они умные, им понравится, – успокаивая, возразила я.

      – Ты же не слышала. Подожди, я переоденусь!

      Меня всегда восхищали музыканты. Способность создавать прекрасную мелодию кажется мне невероятной. Мне может нравится музыка или не очень, но я не понимаю, как она рождается в воображении того, кто её пишет. Как будто им управляет какая-то божественная сила…

      Для чего Фред играл мне? Рядом были профессионалы, для которых новое произведение всегда звучало как полуфабрикат. Они слушали слова и мелодию, но не в расслабленном состоянии, а в крайне напряжённом, включённом. Целью было понять, как каждый из них сможет повлиять на улучшение произведения. Как достичь такого звучания, которое позволит внутри истинной гармонии выделиться каждому, деликатно, но в то же время смело и узнаваемо.

      Фред видел во мне обычного слушателя, который примет песню не профессионально, на слух, а чувствами. Нужно