Питермир. Роман-фантасмагория. Влада Ладная

вытянутыми пропорциями, но почему-то в бандане и в ватнике.

      Чуть дальше – весь в сером, с добропорядочным супружеским кольцом, человек, и у него измождённое лицо монаха-фанатика.

      И вдруг в холл этого богоугодного заведения повалили мужики с разбитыми мордами, девочки на костылях, скрипачи с поступью квартирных воров, старики с бойцовыми лемурами на сворке.

      Город – медитация.

      Город – головоломка.

      Город – шифр.

      Если разгадать, – прочитаем послание. Узнаем тайну мира.

                                      * * *

      Я уж не говорю про ночь.

      Человек на пустынной улице посмотрит тебе в глаза, – а то Растрелли за своими шедеврами приглядывает. Гигантский большевик со знаменем шагает по-кустодиевски размашисто поперёк Васильевского острова. Каменные львы намывают погоду.

      Оживает всё: машины прут с выпученными глазами, как голодные пекинесы. Ангелы с колонн порхают, словно стрекозы над цветами. Дома кряхтят, убаюкивая в себе граждан, будто люльки. Тротуары гнут спину, как кошки. Вода в каналах поёт серенады или воет от ужаса.

      Сознание выворачивает себя наизнанку, словно шубу мехом внутрь, подсознанием наружу.

      Здесь светит оборотная сторона луны. Здесь бродит оборотная сторона меня.

      Крылья Казанского собора хлопают в вышине, сквозь их ажурность виден Млечный путь. Я начинаю бредить с открытыми глазами. Змеи свивают в них гнёзда. Сонмы сумасшедших летят к звёздам. Русалка побирается на Невском. Статуи острова Пасхи целуют взасос неваляшек. Че Геварра в обнимку с Безобразной герцогиней Маульташ. Семеро меня.

                                      * * *

      Количество привидений и литературных образов на квадратный метр зашкаливает. От густоты культурных испарений начинаешь задыхаться.

      В одном окне Пушкин полирует ногти. Там блокадница, похожая на скелет, грызёт свои руки. Напротив Раскольников машет топором, а Софья Перовская – белым платочком на мосту, подавая сигнал бомбометателю, который взорвёт Александра II.

      В каждой песчинке – история. В каждом глотке воздуха – открытие. Каждая молекула города – чудо.

      Сознание не справляется с объёмом переживаний. Подсознание не различает выдумку и правду. В городе нет прошлого и будущего, только настоящее. И потому и Татьяна Ларина, и Калиостро, и египетские фараоны, и летающий Ариэль перестают быть только выдумками и воспоминаниями. Они становятся реальностью.

      Город всем им даёт жизнь.

                                      * * *

      Это всё город, его обольщения!

      Город живой и мёртвой воды. Молодильных яблок – церковных куполов. Золотой Жар-птицы из Эрмитажных часов. Здесь живут в музеях все боги мира, все мифы древности, все артефакты и архетипы.

      Здесь, если хорошенько покопать в запасниках и на чердаках, можно найти ответы на любые миллионнолетние вопросы, разгадки любых тайн Вселенной.

      В чём