Мидавиада. Надежда Васильевна Кремень

теста.

      – Немая что ли? – вопросил он. – Работница?

      – Прачка, – нашлась Селена, сообразив, что выдать себя за призрак на этот раз не удастся.

      – В первый раз?

      – В первый, дяденька.

      – К кому идёшь?

      Селена было растерялась, но с языка само собой сорвалось:

      – Велено спросить Лиму, дяденька.

      – Вот оно что, – подобрел гвардеец. – Стало быть, не абы кого будешь обстирывать. Рекомендация-то есть?

      – А как же. Я два года в богатом доме работала. У господина Ромаро. Может, слыхали?

      Гардеец пожал плечами, дескать «не припомню». Потом поманил Селену рукой:

      – Пойдём, покажу дорогу. А то ещё забредёшь не туда, потом хлопот не оберёшься. Лима-то, поди, спит ещё. Так что придётся обождать.

      Радуясь неожиданному везению, Селена пошла за гвардейцем.

      – Чего в такую рань притащилась? – спросил её провожатый.

      – Опоздать боялась, дяденька. Мне эта работа страсть как нужна!

      – Оно понятно! – хмыкнул усач. – Такая работа всем нужна, девочка. Я вот, к примеру, тут уже двадцать лет.

      – Неужто двадцать?

      – Вот же ты дотошная! Ну, может, не двадцать, а девятнадцать. Всё одно много. Я когда сюда пришёл, тебя и в помине не было.

      Селена притворно вздохнула:

      – Не было, дяденька.

      Внутри следующей арки (сколько же их тут, в самом деле?!) оказалась тяжёлая кованая решётка. Охранявший ворота гвардеец тотчас пропустил их внутрь, вытянувшись по струнке, из чего Селена заключила, что её новый знакомый – большой начальник.

      – Вообще говоря, работа непыльная, – принялся рассуждать усатый. – А что? Ходишь себе, караулишь. Бывает, правда, что и…

      Спросить, что он имеет в виду, Селена не успела, потому что, пройдя под очередной аркой, они оказались во дворе, куда более просторном, чем все предыдущие. Здесь было светло и неожиданно людно: двое гвардейцев стояли в карауле у правой стены, ещё несколько – топтались поодаль. Увидев Селену, они стали коситься с плохо скрываемым любопытством. Видимо, её появление не считалось заурядным событием. Хорошо, что те двое, которых она напугала до полусмерти, умчались в другую сторону. Если бы они всполошили караульного, её бы давно схватили.

      Селена огляделась. Стена, возле которой дежурили гвардейцы, была выложена из красного кирпича. Летом по ней, должно быть, вился дикий виноград. Теперь же от него остались только сухие переплетённые ветки. Несколько каменных ступеней вели в подвал, скрывавшийся за неожиданно массивной дверью. На крошечных подвальных окошках – решётки. Каждый из прутьев – с палец толщиной.

      – Всякое бывает, – пробурчал усач, отвечая на приветствие гвардейцев.

      Смысл его слов недолго оставался загадкой: уже в следующее мгновение откуда-то сбоку донёсся глухой, жалобный стон. Гвардейцы переглянулись, после вопросительно уставились на начальника.

      – Пускай орёт, – отмахнулся усатый. – Глядишь, к утру угомониться. А будет сильно докучать – отходите розгой, и всего делов.

      – Что