Иерихон. Басти Родригез-Иньюригарро

Идём ко мне».

      Понимание слова «обдолбан» обрушилось на него, Кампари соскользнул с ветки и рухнул в тёмную воду.

      Он точно знал, что с ним происходит.

      Но медик с пульсирующими очками не знал, что он знает.

      Сохраняя непринуждённый вид, Кампари встал, хотя ему казалось, что колени гнутся не в ту сторону, покинул спальню, запер её на ключ и позвал камердинера. Уже не видя коридора, он сделал несколько шагов в нужном направлении и повис на плече спутника.

      – Командор, вы в порядке?

      – В полном. Тащите меня в Пепельную башню.

      – Если командор задержал уважаемого представителя Совета, не нам его выпускать.

      – Что же могло случиться?

      – Уверена, к утру всё прояснится.

      Кампари уплывал – разговор не имел к нему отношения, как и запертый медик, как и грёбаный город…

      – Не спать! – его подбросило скорей от окрика, чем от пощёчины. – Даже не думайте уснуть!

      К губам прижался край стакана. Он попытался вывернуться.

      – Пейте. Дышите. На раз вдох, на два выдох. Нет, выдох только на два! Пульс есть, жить будете. Но спать нельзя. Терпите.

      – Точно, – пробормотал он. – Я знаю, что нельзя засыпать.

      – Повторите то, что сейчас сказали.

      Он повторил, решив, что госпожа Авила не разобрала его слов.

      – Интересно, – заметила настоятельница.

      – Интересно, откуда я это знаю?

      – Нет. Пейте.

      Через минуту (или через час – он не мог определить) его вырвало. А потом ещё раз. И ещё.

      Госпожа Авила не отставала: она задавала вопросы, заставляла отзываться, по глотку вливала в него воду, пока наконец не позволила уснуть: «Теперь можно, отдыхайте».

      Очнулся Кампари от прикосновения к горлу – настоятельница слушала его пульс. Посмотрел на часы: четыре утра.

      – Кажется, я обязан вам жизнью.

      – Пожалуй. Я действительно не позволила вам впасть в кому или захлебнуться рвотой.

      – Боже. Простите.

      – Не извиняйтесь. Ночные разговоры помните?

      – Смутно.

      – Вы отвечали мне на нескольких языках, которые принято считать мёртвыми.

      Сердце Кампари пропустило удар.

      – На каких языках? Вы что-нибудь поняли?

      – Частично, – она улыбнулась. – Вам следует привести себя в порядок и всё обдумать.

      – Я сам виноват, – сказал Кампари, выбравшись из ванной. – Нельзя было доверять медикам, испортив с ними отношения.

      – А у вас был выбор? Расскажите по порядку, что произошло вчера вечером.

      Он изложил всё, что помнил.

      – Итак, дожили: они пытались меня убить.

      – Сомневаюсь. Зачем Медицинскому Совету такой удар по репутации, как смерть двадцатитрёхлетнего командора? И неужели вы думаете, что они не нашли бы средства верней? Полагаю, ваша реакция на препарат была непредсказуема. Неуместные вопросы начались сразу после инъекции, так? Значит, она должна была подействовать быстрей и мягче.