Чёрная сова. Сергей Алексеев

оружие? Как нас учили?…

      Жора отлично знал, кого положил в грязь лицом, но тут сделал вид, будто не ожидал и обрадовался.

      – Терехов, ты что ли?!

      – Нет, Шаляпин…

      – Что тебя по ночам носит?

      – Нарушителя тебе привез! А тут такая встреча…

      И по тону Репья лишний раз убедился, что он отлично знал, кого ночью несет на заставу, но провел тренинг по задержанию, дабы унизить Терехова.

      – Не знал, Андрей! – стал оправдываться насмешливо. – Дозор засек, доложил… Да не обижайся ты! Кого привез?

      – Сам разбирайся, – огрызнулся Терехов. – Больной он, на всю голову… Кобылу теперь ловите!

      – Где Мундусов? – засуетился Жора. – Ну-ка живо догнать, поймать, привести!

      Солдаты подхватили невменяемого, но все-таки живого туриста и поволокли на заставу. Репьев приобнял Андрея.

      – Ну, пошли, Шаляпин, у меня баня горячая. Погреемся, снимем первый парок! Мы со снегом начинаем каждый вечер топить. Наряды приходят со службы и в парную! Уже традиция… И ни одного заболевшего! В смысле, простудой. Так что милости прошу. В любой вечер!

      Его словоохотливость выдавало переживаемое чувство вины: все-таки совесть была, почуял, что переборщил со своими приколами.

      – Пешком не набегаешься. – проворчал Терехов. – А мою лошадь твои бойцы проворонили!

      – Ничего, изловят. – заверил однокашник. – Кобыла – не девица… Ну, прости. Ну прикололся я! Заодно тренинг для бойцов…

      Он еще курсантом прикалывался подобным образом, за что его, лучшего из лучших, чуть не выперли из училища. Об этом курсовые офицеры любили вспоминать. Спасли Доска Почета, трудолюбие, учеба на отлично и чистая карточка взысканий. Однажды по уговору будто бы поссорился с однокурсником, демонстративно бросил перчатку в лицо и вызвал на дуэль. Стрелялись в присутствии двух секундантов, холостыми – оба "случайно" промахнулись. Оказывается, смысл поединка был совершенно неожиданный, хотел выявить таким образом стукачей на курсе. Выявил: на сто человек оказалось всего двенадцать, которые успели доложить о предстоящем поединке, и трое еще попали под подозрение.

      В теплом предбаннике был накрыт скромный по военным меркам, стол – чай в электрическом самоваре, бутерброды, вареные яйца и печенье. Подчиненные отлично знали вкусы и привычки командира: дело в том, что в училище Репей был известен еще, как вечно жующий курсант. Это вкупе с пристрастием к приколам, подъему тяжестей, чтению и учебе. Беспощадные физические упражнения требовали постоянной подпитки и он всегда что-нибудь ел. Этот неутоляемый голод тоже делал его известным, а сам Жора оправдывал такую страсть трудным детством, мол, на помойке вырос. Можно было, говорят, ночью разбудить и предложить любую пищу – съест и снова уснет. Особенно любил вареные яйца, и когда его курс выпускался, младшие товарищи подарили семьсот штук – каждый по одному. Хотели по паре, но в ближайших магазинах Голицыно закончились яйца.

      Пока Репей раздевался, успел очистить и съесть между делом три, при этом ни на секунду не умолкая. Четвертое прихватил