Понтифик из Гулага. Сергей Алексеев

окончательно убедившись, что власть сливает Патриарха. Они договорились с самозванцем о нелегальной встрече в уединённом месте Кусковского парка, где мастер конспирации Екатерина проводила самые ответственные переговоры. В парк поехали из разных районов города на тщательно подобранных частных извозчиках. После заявления вдовствующей императрицы они не поссорились, когда-то ещё давно договорившись принимать друг друга такими, какие есть, уважать сиюминутные порывы, которые, возможно, несут проявление истинных чувств и мыслей.

      Самозванец оказался не таким растерянным простаком, как почудилось в телефонном разговоре. Он смотрел телевизор, чёрных вдов знал в лицо, и прежде чем подойти, сделал несколько кругов, отслеживая, нет ли наблюдения. Однако опытным глазом вдовствующей императрицы был вычислен, и когда подошёл, внука успели рассмотреть и оценить. На вид ему было немного за сорок, не мачо, но с модной недельной небритостью, породистый, благородный профиль, цепкий, сильный взгляд, спортивная фигура и одет соответственно. При этом обе чёрные вдовы, прошедшие скрытое оперативное наблюдение, лагеря, психушки и ссылки, одинаково отметили два главных качества: самозванец не походил на опера, но зато в его облике и стати было так много от Патриарха! Если вспомнить старые фото – почти одно и то же лицо, особенно сверкающие эмалью, совершенно белые, безукоризненные зубы и открытая улыбка, которую видела и помнила Екатерина.

      И этот вывод их сильно обескуражил, поколебал уверенность. Когда Левченко подсел на скамеечку с вежливым «здравствуйте», вдовы не успели собраться с мыслями и чувствами.

      – Дед ожидал подобных событий, – сразу же заявил он. – В нашу последнюю встречу высказывал опасения относительно своего будущего. Поэтому заметно спешил…

      – Послушайте, любезнейший, – наконец-то совладала с собой вдовствующая Екатерина. – Откуда вы вообще взялись? У Станислава Юзефовича никогда не было семьи!

      – Официально – да, – мгновенно согласился Левченко. – Для меня родство с Патриархом стало открытием.

      – Кто же ваша бабушка? – язвительно вцепилась та.

      Самозванец услышал всё – недоверчивый тон, холодность и неприятие, но виду не подал.

      – Я сам узнал о ней совсем недавно, от деда, – не сразу признался он. – Считалось, что бабушка погибла в войну. Так говорили родители. Будто её угнали в Германию. А дед тем временем партизанил в белорусских лесах…

      – Станислав Юзефович никогда не партизанил!

      – Да, он сказал. Дед во время войны сидел в Гулаге. Играл на виолончели, в лагерном оркестре. У них был прославленный на весь Гулаг квартет «Мосты». Этот лагерь строил мосты. Точнее, один его отряд. Он назывался «Московский». Там сидели одни инженеры-строители мостов…

      Чёрные вдовы переглянулись, но более ничем не выдали своего удивления. Такие щепетильные подробности лагерной жизни, как игра в квартете, были известны лишь самым близким друзьям.