Пустившие по ветру. Роман. Дина Клопова

спроси, – улыбнулась девушка. – Ему чаще всех достается.

      Девушка вернулась к себе и сразу погрустнела. Слова Гастиэля на самом деле сильно ее задевали, как бы она ни старалась это скрыть.

      Она коснулась пальцами стены и, прикрыв глаза, начала напевать грустную мелодию какой-то старой полузабытой песни…

      Здания лесных были живым организмом – деревом зодчих, благодушно позволявшим в себе обитать. Дерево зодчих откликалось на вибрации голоса и изменяло форму, оно питалось мелодиями, как солнечным светом.

      Фьюриэль пользовалась этим немного чаще, чем все остальные в лечебнице, преобразив свои помещения за короткий срок до неузнаваемости. В холодных и пустых лабораториях теперь было очень уютно, пустые прежде стены украшали разноцветные вьюнки и замысловатый древесный узор, гладкий пол возле зоны отдыха выстилал мох, но особо гордилась девушка тем, что дерево зодчих с ее стороны налило бутоны в этом году.

      – Очень красиво, – прервал ее негромкий голос Данэля. Девушка не стала оборачиваться, не хватало еще, чтобы он увидел, что она плачет. Демонстративно с усилием протерев глаза, она ответила:

      – У меня, наверное, раздражение на очередной порошок, глаза слезятся уже полдня.

      – Дай посмотрю! – он бесцеремонно вперился ей в глаз, растянув веки изящными пальцами. – Хммм. Тебе просто надо меньше находиться в лаборатории и возиться с порошками, скорее всего просто переутомление.

      Девушка недовольно отмахнулась от него. Промелькнувшая было в его глазах нежность сменилась раздражением. Фьюриэль про себя вздохнула – ничего не меняется.

      – Я бы не возилась столько с порошками, если бы ты их в таком количестве не просил, – заметила она. Данэль тут же прикусил язык. Девушка решила дожать лекаря. – Ты что-то хотел?

      – Порошок, – тихо протянул он, виновато опустив ресницы и покрывшись легким румянцем.

      – И почему я даже не удивлена? – пожала плечами девушка и направилась к столу. Данэль хотел было сказать что-то еще, но осекся, потому как открылась дверь и на пороге вырос Гастиэль. То, что это был он, девушка знала даже не глядя.

      Гастиэль прошел мимо Данэля, одарив юношу тяжелым пристальным взглядом, и остановился возле Фьюриэль. Данэль пробормотал что-то наподобие «я попозже зайду» и исчез, оставив их вдвоем.

      – Фьюриэль!

      Она подняла на него безразличные глаза, ничего не говоря.

      – Вы на меня обижены?

      – С чего вдруг?

      – Не знаю, ведете себя, как будто обижены.

      Девушка изумленно подняла брови.

      – Обида понятие субъективное и лично мне не свойственное.

      – Хорошо, – протянул он и ушел так же внезапно и быстро, как и появился. Фьюриэль вздохнула. Все время так.

      Гастиэль заперся в ванной с несколькими бутылками сладкого вина из белых и зеленых сортов винограда. В вине он не сильно разбирался, да и что разбираться – вино либо вкусное, либо нет.

      Была у сурового надьяра