Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга вторая. Игнат Черкасов

он получил ответ в нецензурной форме с указкой на дверь. Такой поворот его шокировал, ему откровенно надоело попадать из крайности в крайность. То с него пытаются содрать лишних денег даже на заправке, что нонсенс, то даже врач деньги отказывается взять. Утешив себя однажды услышанной фразой – «Это Россия, детка», он попробовал сначала:

      – Вы меня неправильно поняли, у сына моего сослуживца порок сердца, я приехал ему помочь.

      Мужчина лет пятидесяти, с сединой на голове строго посмотрел в глаза Инферно и велел убрать деньги с его стола и извиниться перед врачом, которого тот явно спутал с официантом. Инферно, уже отвыкший с кем-то считаться, закипел, но, вспомнив о Вадике, заодно вспомнил и о смирении. Убрав деньги и признав ошибку, он продолжил:

      – Как мне помочь мальчику?

      – Вы ведь про Вадика спрашиваете?

      – Да.

      – Честно, не знаю.

      – Это как?

      – Появись вы на пару месяцев раньше со своим деньгами, мы могли бы через телевидение начать сборы на операцию мальчика.

      – Какое телевидение, я вас спрашиваю, как мне помочь Вадику, а не как собрать денег на операцию.

      Инферно понял, что между ними какое-то непонимание и решил упростить задачу:

      – Деньги у меня есть и много, и я имею ввиду не целых три зарплаты скопленных за полгода недоедания, а кучу зеленных, мать его, долларов! И я спрашиваю, что мне делать дальше?

      – Это значительно упрощает задачу, но я снова не знаю ответа. Обычно ни у кого из моих пациентов таких денег нет, поэтому дайте мне полчаса, я обзвоню кого знаю, а дальше видно будет…

      Инферно его перебил, поняв, что они с врачом сейчас попадут в бюрократическую волокиту, то есть, будут играть в чужую игру, пока у Инферно не закончатся все деньги, что может занять кучу времени:

      – Почему вы упомянули про два месяца назад?

      Врач растерялся и, закрыв записную книжку с телефонами, снял очки и нахмурился:

      – Потому что, по-хорошему, мальчику необходимо было пересадить сердце ещё вчера, образно говоря.

      – Всё настолько плохо?

      – У меня нет практики чтобы с полной уверенностью констатировать его состояние, но судя по его показателям да, всё плохо, мальчик умирает. Даже если нас включат в очередь, а потом мальчик сдаст все анализы перед операцией и ему найдут донора, он вряд ли доживет до самой операции. Время упущено и, если раньше не было денег у бабушки Вадика, то теперь у самого Вадика нет времени. Поэтому я и сказал, два месяца назад ещё был шанс его спасти, что делать теперь, я не знаю.

      Инферно задумался.

      – Мне очень жаль…

      – Я тоже не знаю, что делать, но я помню, что в безвыходных ситуациях, как говорил его отец, русские не сдаются. И хоть я не сильно похож по менталитету на русского, да и вы азербайджанской национальности, но я не сдамся, как и его отец не сдался, выполняя мой приказ.

      – Это конечно похвально, юноша, но у меня помимо Вадика есть ещё другие