Обнажение чувств. Сергей Алексеев

каштановых волос на маленькой, почти детской головке с тонкой и длинной шеей. Обычно она заплетала их, чтобы в школе быть строгой и аккуратной, но вынуждена была носить тяжелую косу в руках, чтобы не оттягивала голову. Коса доставала земли, поэтому учительница пользоваться ею, как плетью, в шутку стегая лентяев и хулиганов. Судареву попадало много раз, и чтобы получить еще, он умышленно безобразничал на ее уроках. Вне школы она расплеталась и скручивала волосы в жгут, который носила на плечах, как воротник. Когда она впервые вошла к ним в класс, Сударев сразу же подумал, что где-то ее уже видел – то ли в монастырской трапезной, где была столовая приюта, то ли в спортзале, то есть, в храме. Лицо знакомое, но видел не долго, мельком, так что в памяти остался лишь взор из-под приспущенных выпуклых век. Сразу вспомнить не мог, поэтому ходил и все время об этом думал.

      Да разве можно не запомнить женщину, читающую вслух и с выражением Чеховскую «Каштанку», а ты сидишь перед ней, видишь только ее глаза с приспущенными веками, пухлые, чувственные губы, всегда чуть влажные и трепетные?

      В последние годы он стал думать, что Марина Леонидовна, наверное, давно в мире ином, поэтому не отзывается. Затосковал так, что потерял интерес к этому свету, не простившись с близкими, умер. Точнее, повис между мирами, наконец-то увидел учительницу, только понять было невозможно, на каком свете она пребывает? Где сейчас учительский домик?

      И от того, где он, довершить переход или уж вернуться назад, в этот мир.

      3

      Первым по письменному вызову примчался Аркаша. Из косоротого, трясущегося мальчишки вырос чуть ли не саженный мужчина-красавец с благородным породистым лицом викинга, что подчеркивала рыжеватая борода, косичка на спине и увесистая трубка. Приехал на такси, сразу после «скорой», но не вошел и не постучал – присутствие постороннего выказала овчарка. Анна вышла на лай, обнаружила некую темную фигуру у крыльца и окликнула.

      – Здесь живет профессор Сударев? – Аркаша выступил из сумрака, защищаясь от собаки портфелем.

      – Здесь. – отозвалась она. – Вы кто?

      – Аркадий Дмитриевич Ерофеич, по приглашению Алексея Алексеевича… Он не спит?

      – Он не спит. – сказала Анна. – Он умер.

      – Как – умер?… Прислал письмо! Позвал на свадьбу!

      – На свадьбу?

      – Ну да! Завтра утром венчание… С тобой?

      – Не знаю, – обреченно проронила она. – Он ничего не говорил. Может, и собрался венчаться. Только не со мной…

      – Я тоже подумал, какое венчание? Мы же детдомовские, не крещенные…. А ты меня узнала?

      – Да, мы как-то виделись, на вокзале…

      – А он оставил какие-нибудь распоряжения?

      – Скончался скоропостижно. Во сне…

      – Может, раньше что-то наказывал?

      Анна взялась за голову.

      – Я сейчас ничего не соображаю… Проходите.

      В передней Аркаша бросил портфель и точно указал на дверь, за которой лежал