Стрелок. Митральезы для Белого генерала. Иван Оченков

знает что такое!

      – Господа, – попытался перевести разговор на другую тему Майер. – Вы слышали, что в соседнем ауле наши имели перестрелку с противником и освободили пленника?

      – Нашего? – ахнул сердобольный денщик.

      – Нет, кажется, персиянина.

      – Все одно живая душа.

      – Хитрозадые наши казачки, просто караул! – устало покачал головой Будищев, но, увидев вопросительные взгляды своих спутников, счел должным пояснить: – Освободили парня и тут же артиллеристам сплавили. Дескать, кормите теперь и поите болезного. Вон он на фургоне сидит и лыбится как пришибленный.

      – Не бросать же его было?

      – Тоже верно, – не стал спорить Дмитрий и, откинув голову на глинобитную стену, прикрыл глаза.

      – Лучше скажите, кондуктор, – вернул его в реальность Шеман, – готовы ли позиции?

      – Почти, господин лейтенант.

      – В каком смысле почти?

      – В том, что наши пулеметы установлены, осталось только скосить эту высокую траву, как ее…

      – Джугуру?[12]

      – Вот-вот.

      – И в чем же задержка?

      – Так косить нечем. У артиллеристов хоть сабли есть, а нам чем?

      – Вот носили бы палаш, как оно полагается по форме, так и было бы чем! – не удержался от нотации офицер. – Берите хоть с гардемарина пример.

      – Да уж, – в голосе Дмитрия послышалось раздражение, – много бы я накосил одним палашом…

      – Никто не заставляет вас делать это самому. Дали бы его матросам, да и дело с концом.

      – Хм, – шумно втянул в себя воздух Будищев, но затем, немного успокоившись, пришел к выводу, что никакого холодного оружия кроме кортика у него с собой все равно нет, а матросы прекрасно справятся и саперными или, точнее, линнеманновскими лопатками.

      Как ни крути, а сидеть в тени было несравненно приятнее, нежели идти под палящим солнцем, и господа офицеры понемногу расслабились. К тому же матрос Абабков принес им чудом сохранившейся у гардемарина сельтерской воды, которой Майер щедро поделился с товарищами. Жара сразу показалась не такой уж и изнуряющей, а жизнь беспросветной.

      – Ваши благородия, – отвлек их от приятного времяпровождения худой как жердь солдат с изможденным курносым лицом. – Сделайте божескую милость, прикажите дать воды!

      – Ты чего, братец, какой еще воды? – не понял сначала лейтенант, с сожалением отставляя в сторону пустую бутылку.

      – Не дайте пропасть христианской душе, – не слушая его, продолжал обезумевший от жажды стрелок. – Мочи нет больше терпеть!

      – Он, верно, узнал, что у нас есть вода в баках, – тихо пояснил гардемарин.

      – Даже не знаю, действительно, духота просто ужасная…

      – Нет! – решительно поднялся Дмитрий. – Осади назад, пехота!

      – Помилосердствуйте…

      – Охолонь, парень. Скоро всем будут воду давать, тогда и попьешь!

      – Явите божескую…

      – Пошел вон, я сказал!

      Тут

12

Джугара – кормовой злак из рода сорго.