Рассказы. Андрей Феликсович Гальцев

пыли в стороне от слова изобразили далекий ландшафт, где я тут же согласился бы жить. Я услышал, как там отворилась дверь, кто-то сказал приглушенным басом: «Верни его любыми путями! Или задержи, или пойди с ним, только не отпускай! Завлекай, у нас большие перспективы, приглашай на работу».

      Дробно побежал по ступенькам парикмахер с пучком денег в руке – увидев меня, остановился, сглотнул досаду, ведь я мог слышать инструктаж, потом спешно состряпал на лице приветливость (в стиле фастфуд).

      – Уважаемый, а выигрыш ты свой зачем оставил? Нехорошо. – Он обогнал меня и развернулся лицом. – Я-то чем обидел, а? Так нельзя. Может, вернёмся? У ректора целый портфель валюты. Он готов её проиграть. Давай я тебе подсоблю его обыграть. Дело своё откроешь. У тебя есть мечта?

      – Есть, но она не коммерческая.

      Я вспомнил чью-то фразу: «Человек без мечты – что фонарик без лампочки». И точно, вокруг нас шли люди, горожане, пассажиры земли -все они шли и дышали по необходимости, они просто терпели время.

      Кто-то нас обкрадывает – некий враг, завистник жизни. Похоже, дьявол существует, иначе опустошение людей необъяснимо.

      Парикмахер трусил вдоль меня с поджатыми губами, сильно озабоченный.

      – Куда ты идёшь, собственно? – спросил он, заглядывая.

      – Оставь меня, я хочу протрезветь.

      – Тогда пошли в парк, там чудная пивная! Куда ты в таком виде, ну? И запах на полкилометра. Я тебя не пущу, кругом жандармы. Ты города не знаешь.

      Он взял меня под руку, хотя я ступал твердо. Мысли мои были тревожны, некоторые ужасны, однако ясны. Несчастье, оно сдавило мне душу, как воробышка может сдавить злая рука пионера. Несчастье сквозило везде и глядело со всех сторон. Но я не мог бы формально указать, в каких признаках оно выражалось. Например, во сне предметы обладают добавочным средством выразительности, а именно выразительностью гипноза. Вещи передают (глядящему в сон) свою волю, своё состояние – прямым внушением, одним лишь явлением себя. Вещи во сне тождественны словам, лицам. На самом-то деле и наяву они такие же, только мы слишком заняты и не замечаем их выразительного напряжения, их физиономий. А в тот час я это видел – я словно бы шёл во сне.

      За поворотом отрадно клубились деревья. Впереди располагался парк огромных растений! Я ускорил шаг, парикмахер почти бежал, работая локтями, как лёгкий паровоз.

      Деревья! Я никогда не видел произрастания замыслов непосредственно из ума, но вот наглядно выросли произведения земли – произрастения. Мы шли в уме мира, под сенью воображённых этим умом деревьев.

      На стволах, подобно пятнам на крыльях бабочки, лежал и улыбался свет. Атлантовы стволы держали вознесённую к небу крону; трепетную листву трогала высокий ветер.

      По земле неподвижно текла дорожка, плавно заворачивая в будущее, и это так утешало меня… если не видеть плевков и мусора, оставленных на асфальте жильцами нашей общей сказки.

      Чтобы не видеть мусора, я поднял взор под испод великанской листвы