Ангелов недооценивают, не правда ли?. Екатерина Николаевна Широкова

я всё думал, как подвести вас к разговору, а Ник несколько упростил дело.

      Автомобиль свернул на третье транспортное кольцо и помчался по левому ряду, а Нина перестала трястись, как ненормальная, и глухо попросила:

      – Д-давай уже, р-р-рас-сказывай, – от нервов она слегка запиналась, но выглядела теперь куда лучше. Костя хмыкнул и довольно кивнул.

      – Сейчас я отвезу вас в безопасное место и подробно всё расскажу.

      Хозяин побледнел и впервые по-настоящему испугался.

      – Костя, что ты творишь и зачем впутал мою дочь?

      – Извини, – Костя с сожалением повернулся к хозяину, – иначе никак. Зато есть и хорошие новости, козыри все у нас.

      – И кто из нас козырь? – Паша схватил Нину за руку и гневно уставился на водителя.

      – Мне правда жаль, но это вы трое.

      Машина остановилась недалеко от входа в метро и Костя выскочил наружу, резковато захлопнув дверь и с нетерпением ожидая, пока вылезут остальные – подавленные мыслью, что их удерживают силой, хотя никаких угроз пока не прозвучало. Или было? Быстро промотав в памяти происшествие, я с трудом подавил панику и со смутной надеждой посмотрел на полицейского, рассеянно изучающего суетливый людской поток в десятке метров от нас. Если привлечь его вниманием, то, может быть… Костя чуть повернул голову и кашлянул, задержав тяжелый взгляд прямо на мне, и недвусмысленно раскрыл глаза пошире, как будто намекая на условия сделки.

      Я сделал вид, что ни о чём таком не думал, и покорно прыгнул на лямку хозяйского рюкзака. Ну, ещё поглядим!

      Лица у всех стали дико озадаченные, когда Костя подтвердил, что следует спуститься в метро, а я поёжился от сквозняка, вечно тянущегося из тёмных и мрачноватых туннелей – никто из наших не любил там бывать, даже не знаю, по какой причине.

      Все трое следовали за Костей, не задавая вопросов, но проблеск доверия читался только на лице хозяина, Нининого отца – ему было трудно вот так взять и отказаться от привычки верить другу. Я уже предвкушал, каким болезненным станет разочарование.

      Когда мы оказались у края платформы, Паша, крепко державший за руку злющую Нину, отпустил едкий комментарий, ни к кому в особенности не обращаясь:

      – Очень бесит, когда так слабовато мотивируют делать не пойми что.

      – Неужели простого человеческого любопытства мало? В твоём-то возрасте? – в Костиных словах определённо была не просто ирония, он нагло и открыто подшучивал над студентом. Паша вспыхнул, но промолчал – наживка была давно проглочена.

      Костя безошибочно выбрал мгновение, когда абсолютно все люди на станции – и дежурные на мониторах? – смотрели в другую сторону, и прошипел:

      – Давайте, сейчас, скорее, – и шагнул к узкому проходу в туннель. Он оказался внизу быстрее, чем следовало, но его товарищи не заметили этой оплошности, лихорадочно бросившись следом, как верные тени. Я хмыкнул и спланировал на кожух силового кабеля.

      Там была дверь – покрытая застарелой пылью и чересчур низкая, как будто по неким неписаным правилам техникам в метро не был положен нормальный