Осторожно, двери открываются. Кэтрин Вэйн

приняв полгода назад его упрёки о безработности, взялась за своё маленькое увлеченьице – кексы. Стряпать на заказ, продавать коробками. По старому бабушкиному рецепту. Кексы быстро превратились в торты, эклеры и весь ассортимент кулинарии, который девочкой Таня научилась стряпать. Делать что-нибудь. Умело. Просто. Ей нравилось суетится среди многочисленных приборов, греметь посудой. Делать, чтобы для самой себя казаться хотя бы на грамм живой. Занятой чем-то важным.

      В маленькой кастрюле заходилась плитка шоколада. Закипала, выпаривая сладкий запах. Руки танцовщицы быстро, профессионально делали всё, чему она училась интуитивно. Словно балет творила из сладких десертов. Это оказалось несложно – спокойно соблюдая рецептуру превращать простые вещи в нечто вкусное, что немногие клиенты танцовщицы называют – «неповторимые шедевры».

      Танцор навис над столом, разглядывая сахарные лепестки цветов на шоколадном бисквите.

      – И что, во сколько кулинария откроется? – он язвительно и небрежно покрутил одну из роз в руках. Несерьёзная вещица, в особенности когда по указанию балетмейстера её нельзя.

      Таня посмотрела вглубь голубых глаз и резво чмокнула парня. Наконец. Смогла дотянуться.

      – Покупатель должен приехать через час, мне нужно вафли использовать и дольки…

      Лёша уже и не слушал. Зевая он уходил в сторону. Пил кофе и молчал, гоняя свои мысли из угла в угол, как в пустом вагоне товарного поезда. Извивался в модельных позах, смотря из кухни в гостиную.

      Услышав тишину, танцор зевнул, вставив обязательные слова:

      – Тебя отвезти куда-нибудь?

      Таня помешивала быстро в миске безе, думая над вопросом. Куда-то на Тверскую. «Встретимся в пять вечера» – висело в её телефоне СМС. Таня остановила вращение ложки в миске. Когда это успело случиться с ней? Кто-то ждёт.

      – Ты разве не в театре сегодня? Мне в пять вечера нужно на Пушкинскую.

      Парень пожал плечами.

      – Там… – куда-то в даль растерянно он махнул, —… сдвинули репетицию. Перенесли на вечер. Съёмки у меня после обеда. Кстати, вернусь поздно.

      – В восемь утра? – с долей отчаяния в голосе воскликнула Таня.

      – Что? – он не услышал в ответ того, что она имела в виду.

      Таня ответила тише. Уже то, что он точно услышал:

      – Нет, ничего.

      Она грубо втоптала крем ложкой в бисквит. Враньё. К этому легко привыкнуть, когда происходит регулярно. Обман на пустом месте без особых причин.

      – А чем до вечера займёшься? Может вместе куда-нибудь сходим? – торт в руках бывшей балерины начинал постепенно принимать волшебные формы. Плавающие движения ножиком, лопаткой и вот – это уже готовый пейзаж с картин Айвазовского.

      – Нет, сегодня не сходим. У меня сейчас тренировка, потом в училище мастер-класс, затем встреча с фотографом – это до шести, поужинаю в ресторане и репетировать, – Алексей нервно переодевался, переворошив весь шкаф. Иногда его звали на съёмки для рекламы и изредка на фотосессии. Ведь с такой