Дрозды: Белая Валькирия. Владимир Александрович Андриенко

посидит, пусть мозги проветрит!

      ***

      Гордиенко приказал привести к себе пленную баронессу. Она оставалась в военной форме, только ремень и портупею у неё забрали, да шпоры с сапог свинтили. Мало ли что.

      – Садись, – приказал Гордиенко. – В ногах правды нет.

      Баронесса села.

      – Не дело для бабы в армии служить. Чего тебе по степи на коне скакать? Для того мужиков в Расее достаточно.

      Баронесса ничего не ответила царю. Для неё наличие этого царства было какой-то жуткой комедией.

      – Знаешь, чего я задумал-то?

      Она в ответ покачала головой.

      – Жениться хочу на тебе. Оно конечно, баба ты не видная. Волосы коротко остригла. Коса где твоя девичья? Ты ведь девка покеда? У девки коса должна быть. А то, что это за девка без волос? Хотя коли ты среди мужиков то сколь времени, то поди и не девка уже? Но, как мне сказали, ты баронесса.

      – Мой отец генерал барон фон Виллов. Следовательно, этой мой титул.

      – Чего сказала то?

      – Я баронесса. Раз мой отец был барон.

      – Вот! – Гордиенко поднял руку. – Вот что в тебе есть! А мне, по нонешнему моему положению, такая женка и надобна. Я царь и мне царица нужна.

      – Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?

      – Готов сделать тебя царицей Глинской и всея правобережной Ворсклы, девка. А то дело немалое.

      – Я не имею желания выходить замуж, пока идет война.

      – Дак твоего желания, девка, и не спрашивает никто. Пора тебе бабой становиться. Не шишнадцать лет тебе, чай? Но! – снова поднял руку Гордиенко. – Как баба ты мне не пара совсем. Я к Степаниде привык. Там подержаться-то есть за что. А ты для важности токмо будешь. Ты, поди, всякие штуки придворные знаешь?

      – Вы о чем?

      – Ну как там цари в столицах делали. Чтобы стало свита была. Камергеры разные, да девки подле царя и царицы. Не помню, как они называются. Сидорка!

      Вошел высокий молодой мужик, одетый в немецкий гусарский мундир с серебряным шнуром. В руках он держал форменную меховую шапку гусара с серебряным знаком «Адамова голова».

      – Начальник конвоя моего. Сидоркой кличут. Как ты там говорил мне про баб, что вокруг царицы?

      – Фрейлины? – подсказала баронесса.

      – Вот они самые! Пшел вон, Сидорка!

      «Гусар» вышел из горницы.

      – Вот ты знаешь, как фрелины эти живут? А то мне баб молодых нагнали и сказали путь будут они как фрелины.

      – Я никогда не была фрейлиной. И с придворными порядками совсем незнакома.

      – Как так? Ты сама сказала, что батюшка твой генерал и в столице служил?

      – Мой отец служил в гвардии и при дворе бывал, хоть и нечасто. Но я не мой отец. Я никогда не была в царском дворце.

      – И царя Николая не видела?

      – Видела издали.

      – А царицу его Олимпиаду?

      – Олимпиаду? Но жену Николая Второго звали не Олимпиада.

      Царь снова позвал Сидорку.

      – Как ты сказал царицу-то звали?

      – Олимпиада. Тако всех цариц в Петрограде