Искатель. Тана Френч

нависает минуту-другую, смотрит, как Кел втирает воск в пазы, после чего возвращается на свое место и вновь принимается шкурить. Впрочем, ритм меняется, он теперь быстрее, небрежнее. Первая дощечка – чтоб утвердить себя. Теперь дело в шляпе, и на уме у пацана еще что-то, ищет выхода.

      Кел не обращает внимания. Опускается на колени перед бюро, пристраивает полочку и принимается осторожно по ней постукивать, чтоб вошла в пазы.

      Трей у него за спиной произносит:

      – Говорят, вы легавый.

      Кел чуть по пальцу себе не попадает. Эти сведения о своей персоне он тщательно скрывает, отталкиваясь от своего опыта общения с людьми на родине деда, в лесах Северной Каролины, где легавый, да вдобавок пришлый, – не на пользу репутации. Кел понятия не имеет, как это смогли тут выяснить.

      – Кто говорит?

      Трей жмет плечами, шкурит.

      – В другой раз, может, не слушай.

      – Вы легавый?

      – Я похож, по-твоему?

      Трей осматривает его, щурясь против света. Кел не отводит взгляд. Знает, что ответ “нет”. Для этого он и растил бороду, и волосы отпустил, чтобы не выглядеть как легавый и не чувствовать себя им. “Больше как снежный человек”, – сказала б Донна, улыбаясь и накручивая прядь его волос на палец, чтоб подергать.

      – Не-а, – говорит Трей.

      – Ну и вот.

      – Но вы все равно легавый.

      Кел уже решил: незачем придуриваться, если люди все равно знают. Обдумывает сделку: ты мне расскажешь, где это услышал, а я отвечу на твои вопросы, но решает, что не прокатит. Малой любопытен, но стучать на своих не станет. Со сделками придется чуток обождать.

      – Был, – говорит. – Больше нет.

      – Почему?

      – Ушел на пенсию.

      Трей оглядывает его.

      – Вы не такой уж старый.

      – Спасибо.

      Малой не улыбается. Судя по всему, сарказм не по его части.

      – Почему уволились-то?

      Кел возвращается к бюро.

      – Все стало говенней. Ну или вроде того.

      Запоздало спохватывается насчет бранных слов, но пацана вроде не только не шокирует, но даже не ошарашивает. Он просто ждет.

      – Люди с ума посходили. Кажется, будто вообще все сбесились.

      – Насчет чего?

      Кел осмысляет вопрос, постукивая по углу полочки.

      – Черные сбесились из-за того, что с ними обходятся как с фуфлом. Паршивые легавые сбесились, потому что внезапно их призвали к ответу за их херовое поведение. Хорошие легавые сбесились, потому что теперь они гады, хотя ничего такого не делали.

      – А вы были хороший легавый или паршивый?

      – Стремился быть хорошим, – говорит Кел. – Но так любой скажет.

      Трей кивает.

      – А вы сбесились?

      – Я устал, – говорит Кел. – Сил нет, как устал. – И это правда. Каждое утро просыпаешься будто с гриппом, зная, что предстоит топать мили и мили по горам.

      – И уволились.

      – Ага.

      Малой пробегает пальцами по деревяшке, проверяет, вновь шкурит.

      – А