Игры Немезиды. Джеймс С. А. Кори

роз?

      – Конечно, – вздохнул Чарльз. – Да это теперь и не мой сад. Бери, что хочешь.

      – Вы переезжаете?

      – Да, человек, который поддерживал Лидию, после ее смерти перестал. Мы кое-что отложили, но не много. Я очень скоро окажусь на базовом, а это значит, меня ждет муниципальный квартал.

      – Кто держал ее на плаву? – спросил Амос, заранее зная ответ.

      – Малыш по имени Эрик. У него своя команда в родном городе Лидии. Думаю, что вы знакомы.

      – Знал такого, – согласился Амос. – А о вас он знал? Что Лидия вышла замуж?

      – Конечно. Он держал с нами связь. Интересовался, как дела.

      – И перекрыл вам кран после ее смерти.

      Он не спрашивал, и Чарльз не ответил, только сделал еще глоток.

      – Так, – сказал Амос, вставая. – У меня еще дела. Не спешите пока с переездом. Так или иначе, я позабочусь, чтобы на этот домик вам хватало.

      – Ты мне ничем не обязан.

      – Вроде как обязан.

      – За нее, – сказал Чарльз. – За нее.

* * *

      Экспресс довез его до Балтимора быстрее, чем он шел до станции. Сам город за два десятилетия совсем не изменился. Те же группки дорогих коммерческих домов среди растянувшихся до окраин блоков для безработных и бедняков. А по окраинам – районы среднего класса. Тот же запах гниющих водорослей с затопленного восточного побережья и рассыпающиеся скорлупки старых зданий торчат над водой скелетом дохлого морского чудища.

      Как ни обидно было это признавать, Амос почувствовал, что он дома.

      Он взял у вокзала электрокарт-автомат и доехал до района своего детства. С мостовой улицы тоже выглядели более или менее так же, как раньше. Изменились светофоры – стали более квадратными и массивными. Некогда пешеходные улочки теперь оказались открыты для проезда. У толкачей, громил и служителей секса были другие лица, но стояли они примерно на тех же углах, что и их предшественники. На трещинах наросла другая сорная трава, но трещины остались теми же. Такси высадило его у передвижного кофейного лотка – здесь принимали пайковые карточки базового. Как раз здесь он последний раз ел в Балтиморе, прежде чем сбежать. Тележка и бренд изменились, а ассортимент роллов и маффинов остался прежним.

      – Большой стакан и кукурузный маффин, – сказал он девушке-продавщице.

      Та, от удивления, что его терминал расплатился настоящими деньгами, а не пайковой картой базового, чуть не выронила заказ. Амосу же, из-за того, что его церерские «новые юани», размениваясь в сети на доллары ООН, при каждом трансфере уменьшались на комиссионные, пришлось переплатить за перекус втрое.

      Маффин, судя по вкусу, был из вторсырья – из уже съеденного кем-то кукурузного маффина. И кофе сошел бы за нефтепродукт, однако Амос, прислонившись к стене у лотка, неторопливо прикончил завтрак. Остатки бросил в утилизатор и поблагодарил девушку. Та не ответила – пялилась на человека в непривычной одежде, расплатившегося космической валютой, как на инопланетянина. Впрочем, подумалось Амосу, он, можно сказать, таким и был.

      Где искать Эрика, он понятия не имел. Зато очень скоро из темной подворотни к нему выплыла молоденькая