Игры Немезиды. Джеймс С. А. Кори

здесь, – через плечо пояснил Син. – А долго задерживаться нельзя. Нам уже месяц, как полагалось бы встретиться с Марко.

      – Марко здесь нет?

      – Здесь одни мы, цыплятки, – с улыбкой в голосе произнес он.

      Она оказалась в большой холодной камере. Переносной газопромыватель перемешал застоявшийся воздух и оставил после себя запах резины. На полках из формованной пластмассы стояли пайки и вода. У стены высились четыре яруса коек. Под одеялами угадывались свернувшиеся тела, но Син явно не опасался потревожить спящих – ничуть не понизил голос.

      – Такое дело: нам лучше забраться туда, где до нас не дотянутся, когда всё всплывет, са-са?

      – Что всплывет? – спросила Наоми.

      Син сел к столу и, дотянувшись до полки, снял бутылку без этикетки. Пробку сорвал зубами.

      – Ай, Костяшка, – со смешком ответил он, – он и правда не много тебе сказал, да?

      Пока Син разливал по стаканам янтарную жидкость, Наоми опустилась на табуретку. От напитка тянуло алкоголем, маслом и жженым сахаром. Слюнные железы отозвались на этот запах. Вкус был – как возвращение домой.

      – С бренди тиа Марголис ничто не сравнится, – вздохнул Син.

      – Ничто и никогда, – подтвердила Наоми. – Слушай, раз уж я здесь, может, введешь в курс дела?

      – Ну, – начал Син. – Дело в тех гнусных кольцах-воротах. Кому и знать, как не тебе. Еще тысяча внутренних планет, и полно новых поводов оттоптаться на Поясе, кве си? А половина наших сосут у Мясника и изображают из себя благородных политиков. Так что мы, то есть Марко, да, – мы года два-три как решили…

      – Не надо об этом, – произнес молодой голос.

      Син оглянулся на дверь. Наоми, помертвев, оглянулась тоже. Мальчик выглядел ужасно старым и в то же время ужасно юным. Кожа была темнее, чем у Марко, волосы более курчавыми. А вот глаза остались те же. И губы. Что-то большое – больше океана – шевельнулось у нее в груди. Всколыхнулись загнанные вглубь чувства, волна грозила унести ее. Наоми хотела сдержаться, но ей пришлось опереться о стол, чтобы не покачнуться.

      Он вошел в комнату. Тело под песочного цвета рубашкой уже переходило от жеребячьей легкости подростка к мужской мускулистости. Кто-то из лежащих на койке перевернулся, а остальные и не заметили его прихода.

      – Мы не говорим об этом, пока не окажемся в безопасности. Даже здесь. Совсем. Сабез?

      – Сави ме, – кивнул Син. – Просто решил, раз она…

      – Я тебя понимаю. И не виню, но говорить об этом не будем.

      Только теперь юноша повернулся к Наоми. В его глазах отразилась та же борьба, что шла в ее душе. Наоми задумалась, какой он ее видит. Что у него на сердце и в мыслях, когда у нее – радость, вина и ядовитое раскаяние. Она не позволяла себе мечтать об этой минуте. Она знала, что эта минута придет, с тех пор как получила сообщение Марко. Она не была к ней готова. Он коротко улыбнулся и кивнул ей.

      – Филип, – осторожно, точно слова были хрупким стеклом, выговорила она.

      И его ответ прозвучал как эхо.

      – Мать, – сказал он.

      Глава