Игры Немезиды. Джеймс С. А. Кори

своего сутенера и расскажет, как жуткий здоровенный мужик лапал его за лицо. Тогда сутенер станет его искать, чтобы преподать урок – мол, не порти товар.

      От этой мысли на лицо Амоса вернулась улыбка, и судорога в животе отпустила.

      От станции до дома, где жила Лидия, было тридцать семь кварталов. Район дешевый, но не для живущих на пособие. За дом здесь расплачивались настоящими деньгами – а это интересно. Амосу не верилось, чтобы Лидия сумела подчистить досье, пройти обучение и устроиться на работу. Может, ее муж имел рабочую квалификацию и законный заработок? Это тоже интересно. Какой честный гражданин женился бы на стареющей гангстерше вроде Лидии?

      Амос шагал неторопливо, всё еще надеясь, что сутенер его выследит и покажется на глаза. Через полтора часа ручной терминал сообщил Амосу, что он на месте. Дом был так себе. Маленькое одноуровневое здание, со стороны почти не отличимое от других строений в этом районе. Узкую полоску между домом и улицей занимал крошечный сад – любовно ухоженный, хотя Амос не помнил, чтобы Лидия когда-нибудь держала цветы.

      Он прошел по узкой дорожке к дверям и позвонил. Почти сразу ему открыл маленький старик с лысиной в окружении седых волос.

      – Чем могу помочь, сынок?

      Амос улыбнулся, и что-то в его улыбке заставило старика нервно отступить на полшага.

      – Здрасьте, я старый друг Лидии Маалуф. Узнал вот, что она скончалась, и хотел принести соболезнования.

      Он поиграл лицевыми мышцами, пытаясь отыскать такой вариант улыбки, который бы не пугал этого старикашку.

      Старик – Чарльз, если верить некрологу, – помедлив, пожал плечами и жестом пригласил Амоса в дом. Внутри чувствовалось присутствие Лидии. Мягкая мебель, яркие ковры на стенах и занавески напомнили Амосу их балтиморскую квартиру. На стенах и на столах фотографии. Кадры из покинутой Амосом жизни. Две собаки на лугу улыбаются в камеру, свесив языки. Чарльз, не такой лысый, но такой же белоснежно-седой, копается в саду. Лидия с Чарльзом в ресторане, на столике свечи, они улыбаются друг другу поверх бокалов с вином.

      Жизнь выглядела хорошей, и Амос почувствовал, как его понемногу отпускает. Он не знал, как это понимать, но предполагал, что так лучше.

      – У вас имя есть? – осведомился Чарльз. – Хотите чаю? Я как раз заваривал, когда вы позвонили.

      – Конечно, чаю выпью, – ответил Амос, пропустив первый вопрос мимо ушей.

      Он постоял в уютной гостиной, пока Чарльз гремел посудой на кухне.

      – Второй месяц после похорон, – сказал он оттуда. – Вас не было в колодце?

      – Да, последнее время работал в Поясе. Жаль, что не успел.

      Вернувшись из кухни, Чарльз вручил ему чашку. Судя по запаху, зеленый чай, несладкий.

      – Тимоти, да? – сказал Чарльз так, словно говорил о погоде.

      У Амоса сжались челюсти, в кровь выплеснулся адреналин.

      – Давно уже нет, – отозвался он.

      – Она как-то рассказывала о вашей маме, – продолжал Чарльз.

      Он держался свободно – словно знал, что чему