На краю бездны. С. Дж. Уотсон

один номер. Казалось бы, все проще простого. Если хочу выяснить, кто я такая, достаточно лишь позвонить. Почему же тогда мне никак не заставить себя это сделать?

      Как глупо. Я уселась на постели и набрала номер. Я ждала, пока на том конце не возьмут трубку, а когда взяли, в ней повисло молчание, которое, казалось, тянулось целую вечность.

      – Алло? – произнесла я наконец.

      Последовала пауза, затем в трубке послышался голос, звучный и бархатистый, с легким говором, происхождение которого я затруднилась определить.

      – Алло? – озабоченно произнес он. – Сэди?

      Это слово сработало как иголка, которой проткнули воздушный шарик, и я немедленно опознала в нем свое имя. Никаких сомнений; оно было как спасательный трос, перекинутый через пропасть; как тайный код, способный вывести меня из сырого затхлого подвала, где я томилась в заточении. Воспоминания обрушились на меня все разом, грозя захлестнуть. Я вспомнила Блэквуд-Бей, вспомнила, как ехала автостопом до Шеффилда, где остановилась на несколько ночей, прежде чем продолжить свой путь в Лондон. Вспомнила я и то, что мне грозит опасность и что я ни в коем случае не должна никому ничего говорить, даже свое имя. Вот только почему, я не знала.

      – Сэди? – повторил голос в трубке.

      Может, этот человек знал. В конце концов, его номер был единственным в памяти моего телефона.

      – Кто это? – выдавила я.

      – Что?

      Я поспешно повторила вопрос:

      – С кем я разговариваю? Я не…

      Связь оборвалась.

      – Черт, – пробормотала я и немедленно набрала номер снова, надеясь, что нас прервали случайные неполадки на линии.

      В этот раз в трубке не было даже гудков, и во второй раз, и в третий. В конце концов я сдалась. Все равно больше ничего не сделать.

      Чуть позже в дверь моей палаты постучала доктор Олсен.

      – Ну как, получилось что-нибудь?

      – Пароль сработал, – сообщила я.

      Она улыбнулась, но выражение моего лица подсказывало, что ничего хорошего она от меня не услышит.

      – И?..

      Я вспомнила свою уверенность в том, что не должна никому ничего говорить.

      – В памяти был всего один номер. – Я вздохнула. – Там бросили трубку.

      Она присела на краешек кровати рядом со мной. Я видела, что ей очень хочется обнять меня за плечи, но она не стала этого делать. Наверное, ей нельзя.

      – Они что-нибудь сказали? – спросила она вместо этого.

      Глядя на ее полное надежды лицо, я поняла, что это и есть он, тот самый прорыв, которого она так долго ждала. На протяжении всей нашей совместной работы, когда она настойчиво выспрашивала, бывало ли со мной такое: я что-то делаю, а потом не могу этого вспомнить («А разве не со всеми такое случается?» – говорила я); не нахожу ли я дома какие-то вещи, которые не помню, как покупала («Дома? Это где?»); не доводилось ли мне испытывать ощущение, что тело мне не принадлежит или им управляет кто-то другой? Потом она сказала, что, по ее мнению, у меня была такая штука под названием «диссоциативная фуга», и что она может быть вызвана множеством