Калипсо. Ингар Йонсруд

Их делают на заказ, не так ли? Тогда его руку можно попробовать отследить?

      Доктор Хайссманн кивнул.

      – Richtig.[4] Именно это я и хотел предложить. Ну и, конечно, мы работаем над анализом зубов. Но вы знаете, это занимает какое-то время.

      – А руку? – спросил Фредрик. – Мы можем ее забрать с собой?

      Конрад Хайссманн огляделся в поисках пакета.

      Глава 12

      На чашке, которая досталась Фредрику, остался ободок растворимого кофе. Жалюзи хлопали об оконные рамы в маленьком кабинете, но воздух внутри все равно был спертым.

      – Мне жаль людей, которые испытывают чувство вины, – медленно произнес Фредрик.

      – Тед Банди, – сказал полицейский психолог.

      – Что?

      – То, что вы только что сказали. Мне жаль людей, которые испытывают чувство вины. Эта цитата принадлежит серийному убийце Теду Банди.

      – А, вот оно что. Понятия не имею, где услышал ее.

      Фредрик пристально смотрел на одутловатого человека, восседавшего на стуле с другой стороны стеклянного стола. После визита к патологоанатому Фредрик больше всего хотел просто поехать домой. Но начальник Неме был непоколебим. Постоянные посещения психолога. Никаких хобби, включающих ножницы, бумагу или глаза. Три красных и одна блестящая кнопка образовали четырехугольник на стене за спиной мозгоправа.

      – Вы сняли плакат с Хемингуэем?

      – Люди жаловались.

      Последний раз, когда Фредрик был тут, на стене висел плакат с американским писателем, держащим двуствольный дробовик.

      – Вы упомянули вину, – сказал психолог.

      Если и нужно жалеть людей, чувствующих вину, то первым должен быть сам Фредрик. Это же он был дома с Фрикком тем летним днем много лет назад. Это же он оставил сына, чтобы купить продукты в магазине за углом, пока малыш спал. И это он выбил дверь в панике, когда оттуда повалил дым, и выпрыгнул из горящей квартиры на третьем этаже с безжизненным свертком на руках. Он чувствовал свою вину за Фрикка. Он чувствовал вину за развалившийся брак, за свою неспособность заботиться о своих детях после пожара. Вину за то, что позволил чувству вины уничтожить ту жизнь, которую он мог бы прожить.

      Были и другие слова. Стыд. Страх. Неполноценность. Бессилие. Эгоизм. Горе.

      Психолог почесал двойной подбородок.

      – Так это ваше объяснение? Травма тринадцатилетней давности, которая однажды просто вгрызлась в вас? Вы были пьяны, в кармане были таблетки, и вы решили покончить со всем этим? Типа been there, done that?[5]

      Фредрик пожал плечами. Объяснение было столь же подходящим, как и любое другое.

      Психолог кончиками пальцев потер лоб и провел ими вдоль пробора к макушке. Там он ухватил несколько тоненьких волосинок средней длины и стал теребить их.

      В конце концов полицейский не выдержал тишины.

      – Конечно, картина более сложная. Работа. Сожительство. Лекарства, которые я глотал весь последний год… – Он потер руками бедра. – Извините. Сижу тут и ною.

      – Да, –

4

Правильно (нем.).

5

Был там, делал это..