По ту сторону. Сергей Щипанов

сочувствием, приготовила мне снадобье – из того же молока, только с добавлением свиного жира и каких-то трав. Ничего, помогло.

      – Гони печаль-тоску от себя – хворь и не пристанет, – выдала сентенцию «целительница». И хитро подмигнула.

      Старой карге не чужды, оказывается, философские взгляды и кое-какие познания в психотерапии.

      После напастей, связанных с простудой, лезть в речку не хотелось. По вечерам, перед сном, обтиралась влажной паклей – больше грязь, конечно, размазывала, но становилось легче. Во всяком случае, на душе.

      На весь «табор» у нас имелся только один очаг – при кухне. Его каждый раз на новом месте сооружали из камней и обмазывали глиной. Когда дождило, над ним устраивали навес из парусины. На кухне Марта хозяйничала: варила похлёбку или бобы, заправляя блюдо салом. Однообразная стряпня до того осточертела – с души воротило. Впрочем, каждый волен готовить себе сам, в собственном котелке. Это иногда делали Зуко с Мадлен, а также Барбара – старуха частенько разжигала костерок поодаль от лагеря – варила «магические зелья», а может, кашу какую-нибудь.

      У меня не было ни котелка, ни средств на его приобретение, а горячая вода позарез нужна. Надо… да нет – необходимо! – хотя бы раз в неделю помыть голову.

      Я решила попросить Марту согреть немного воды.

      Стряпуха сидела подле очага, держа на коленях деревянную миску с чёртовыми бобами, на которые и смотреть тошно; уплетала их, заедая сырым луком. Запашок стоял тот ещё.

      – Битте, – вежливо сказала я, – их вилль… как это?.. хайс вассер – мне горячая вода нужна, ферштейн?

      Марта прожевала, вытерла ладонью губы и… расплылась в улыбке.

      – Schön, dass du willst, das verstehe ich nicht. (Красавчик, что ты хочешь, я не поняла)

      Кто бы знал, как надоело мне это «schön»! «Красавчик» да «красавчик» – они что, других слов не знают?! Захотелось послать её подальше, но я сдержалась. Состроила ответную улыбку.

      – Heißwasser (горячая вода), – повторила я, стараясь выговаривать правильно.

      Марта встала, подошла вплотную. Игривая улыбка не сходила с её уст.

      – Warum? – спросила она, дохнув луком, – Ich dich küssen besser (Лучше я тебя поцелую).

      Я невольно отпрянула: что она задумала? Никак, целоваться лезет. Не увидел бы её ревнивый муженёк… Чёрт! Так и есть – Себастьян тут как тут! Грозно сверкая глазами, достал из-за пояса нож – показал мне, потом отвесил смачную оплеуху супружнице – та в крик, и бежать! Себастьян ещё раз пробуравил меня глазами, спрятал нож и пошёл вразвалочку к своему фургону.

      Господи, боже ты мой! Не хватало только из-за какой-то дуры получить ножом в живот.

      Тяжело вздохнув, я отправилась к Барбаре: просить согреть мне воду.

      3

      Одно курьёзное происшествие нарушило наше довольно-таки скучное времяпровождение. Я узнала, что в ближайшее воскресенье состоится суд. Но не над убийцей каким-нибудь или вором, даже не над колдуном или ведьмой, что само по себе нелепо, а над… ослом. Длинноухий «преступник» обвинялся, ни много, ни мало, в непотребном и развратном