Француженки не крадут шоколад. Лора Флоранд

ее, на мгновение прикрыв губы и соприкоснувшись с его пальцем. Его ресницы опустились, скрывая выражение глаз.

      Проба оказалась неожиданной… Кэйд решила, что вряд ли ей следует описывать ему свои вкусовые ощущения. Они выходили за рамки обычного шоколадного вкуса, оставляя на языке лишь горечь, хотя и необычайно нежную.

      – Давайте сделаем то, что вам хочется, – предложил Сильван, словно продолжал играть в свою излюбленную игру, сопровождая слова теплым лучистым взглядом и легкой, чертовски соблазнительной улыбочкой, долго не сходившей с его чувственных губ.

      «Он решил поиграть со мной, – подумала Кэйд. – Как с мишкой или куклой. Но захочет ли кукла играть с ним?»

      – А что вам лично, мадемуазель, нравится в вашем массовом «шоколя»?

      Спрашивая, Сильван налил сливки в кастрюльку и добавил к ним специального инвертного сахара, получаемого посредством гидролиза сахарозы из смеси глюкозы и фруктозы. Он давал ей свой урок, не обращая внимания на занятие остальной группы. Паскаль показывал остальным, как правильно рубить шоколад, пытаясь не терять терпения с на редкость бестолковой особой, которая требовала контактного обучения.

      – Добавки cinnamōmum, – сказала она, вспомнив латинское название корицы.

      – Cannelle? – перевел он на французский с восхищенной милой улыбкой, словно ее слова очаровали его.

      Как же она могла заслужить его расположение? Как странный обаятельный ребенок, чьи волосы ему захотелось взъерошить.

      – Vous aimez la tradition[52], – заметил он.

      Да, она отдает предпочтение традиционным вкусам. Все Кори с гордостью выпускали традиционный шоколад для поколений американцев, никогда не изменяя исходному молочному вкусу. Такова традиция. И если она захотела ее нарушить, то только погрузившись в царство шоколада, славившегося своей изысканностью еще до возникновения ее страны.

      – Тогда для вас мы придумаем что-нибудь с корицей.

      Приблизившись к полкам, где стояли темные бутылочки, Сильван взял горсть коричных трубочек. Возвращаясь к столу, он захватил брусочек масла, выставленного для размягчения.

      – Произнесите название этой специи еще раз, – попросил Сильван.

      – Корица, по-латыни cinnamomum, – робко повторила Кэйд.

      В его глазах сверкнули огоньки.

      – Ну – je ne sais qui[53] – пусть будет cinnamomum. Больше тайны, больше экзотики, чем по-французски.

      – Потому что начинается с «син», – пробормотала Кэйд, сознавая, что по-английски «sin» означает «грех», и прибавила нерешительно, произнеся искаженно французкое слово «грех» – «péché» так, что вместо него получился персик – или с Pêche?

      Подвижные черные брови Сильвана недоуменно взлетели.

      – Корица с персиками?

      – Нет. Никаких персиков. Только синамонум, то есть корица.

      – Возможно, pêches confites, – пробормотал он, подумав о персиковых цукатах. – Но у меня нет их в наличии, а в такой

52

Вы предпочитаете традиционность (фр.).

53

Как угодно (фр.).