Жизнь. Дуэль. Судьба. Софья Привис-Никитина

всего ничего, помёрзли в подъездах, неистово целовались в занесённых снегом парках, когда он провожал Веру из музыкального училища домой. Страсть бродила в организме, как переспелая ягода, а приткнуться негде.

      Сергей снимал комнату, хотя вполне мог добиться для себя жилплощади. Его очень ценили в институте. Но он просто не думал, ни о каком благоустройстве для себя.

      Всего его целиком занимала только работа. Что – то там из разряда физики и математики он открывал и усовершенствовал в своём институте. Звенел талантом, подавал надежды. А тут такая неземная любовь! Когда отношения дошли уже до своего крещендо, подали заявление в ЗАГС.

      Жених познакомился с родителями: отцом и мамой Верочки. Был принят семьёй, одобрен и совершенно непринуждённо переехал из своего съёмного угла в их большую трёхкомнатную квартиру. У них с женой была отдельная комната поближе к входным дверям, что облегчало процесс приёма и проводов нескончаемых гостей.

      Образовался почти забытый клан физиков – лириков. Они прекрасно проводили время в долгих беседах и песнях под гитару. Жили безалаберно и счастливо. Пока от сердечного приступа не умер отец Верочки.

      Смерть отца поставила в доме всё с ног на голову. Покойный отец не то, чтобы разрешал дочке всё. Нет! Правильнее будет сказать, что он просто не запрещал ничего.

      Папа умел относиться с уважением к чужой свободе, прислушивался к биению жизни молодых и никогда ничего не навязывал. Он даже советы давал только тогда, когда его об этом просили. Поскольку лидером в семье папа был безоговорочным, то, следовательно, и мама проявляла чудеса лояльности и взаимопонимания.

      Сразу после похорон власть в доме переменилась. «Король умер! Да здравствует король!», вернее королева.

      И пошло: и не расшвыривайте свою обувь, и накрывать стол сто раз не буду, так и знайте! И что это за стипендия вместо получки? И чтобы не один бородатый сюда ни ногой! Развели тут трактир! Убирай за ними!

      Сергей угрюмо огрызался, а Вера трусила и молчала. Отношения молодых трещали по швам. Вера стала всё чаще задерживаться у Ленки, своей школьной подружки. Там, в квартире Лены и её сумасшедшей бабки студентами театрально училища устраивались упоительные вечера.

      Здесь читали стихи, звенели гитары, и хлопали шампанским красивые мужчины! Сумасшедшая бабушка принимала участие в их молодёжных бесчинствах, много курила, прикладывалась к рюмочке. Рассказывала истории из своей бурной молодости. По всему видать, бабушка была ещё та дама!

      Каждый раз после посиделок ей бывало так плохо, что она ложилась умирать и делала последние распоряжения.

      Бабка приказывала себя похоронить по – человечески, то есть: ни в коем случае не кремировать. Она считала, что в следующей жизни кремированные люди возрождаются неграми. Негром бабушка быть не желала ни при каком раскладе. Видать, ко всему была ещё и расисткой.

      Верочка начала врать, а муж сидел вечерами один в их маленькой комнате и сходил с ума. С ним из кухни, гремя посудой, вела диалог тёща. На повестке дня был один вопрос: