ЛитРес: чтец

Все книги издательства ЛитРес: чтец


    Львиное логово

    Дмитрий Чайка

    Продолжение приключений нашего современника, ставшего пророком новой религии. Персидское царство ожидает нападения скифов и Ассирийского царства. В государстве происходят многочисленные реформы, которые разрушают власть жрецов. Главный герой и его семья проходят через множество опасностей.

    На задворках Великой империи. Том 3. Книга вторая. Белая ворона

    Валентин Пикуль

    В романе раскрывается панорама жизни русской провинции в начале XX века. Почитателей таланта Валентина Пикуля ждет новая встреча с захватывающим сюжетом, яркими героями, реалиями истории нашего Отечества.

    Лисичка для Медведева

    Ольга Викторовна Дашкова

    Она строптива и своенравна. Он упрям и суров. Однажды эта рыжая Лисичка сбежала, махнув хвостом, а все потому, что Медведев не любит таких, как она строптивых и своенравных. Но в этот раз ей от него не уйти. В этот раз их свела сама судьба, и наказывать Тимофей эту Лисичку будет долго и с пристрастием. Источник музыки: Imagefilm 046 by Sascha Ende https://filmmusic.io/ru/song/12239-imagefilm-046 https://filmmusic.io/ru/song/390-imagefilm-019 Imagefilm 019 by Sascha Ende

    Гремучий коктейль – 3

    Харитон Байконурович Мамбурин

    Бытует пословица о том, что как ты лодку назовёшь, так она и поплывет. В случае Дайхарда Кейна, так неосторожно выбравшего себе новое имя, она оправдана на все сто процентов – его постоянно кто-то хочет прикончить. Иногда за дело, иногда из-за личной неприязни, а иногда даже из-за дурацких шуточек. Но герой не сдается! Как бы над ним не издевалась жизнь, возводя его в княжеское звание или там, даруя земли, а то и вовсе… женя, Кейн продолжает раздражать людей, обзаводиться новыми сомнительными знакомствами, влипать в неприятности и искать способы поживиться деньгами на долгую и безбедную жизнь. Ах да, какой такой Кейн? Его сиятельство, владетельный князь Дайхард к вашим услугам! Позвольте, он представит вам свою жену…

    Отцы и дети

    Глеб Иванович Успенский

    «…Хлопоты и жертвы по этому поводу начались со дня рождения. Сообразно блестящей будущности сына, Руднев, во-первых, устроил великолепнейшие крестины: купель добыли новую, люлька была сделана на заказ: две в городе только и было таких люльки: у губернатора да у Руднева. Пиршество крестин совершалось шумно и торжественно. Пьянство затеялось невыносимое, так что некоторые из сослуживцев Руднева долго потом вспоминали, как проснулись они после крестин в какой-то чужой бане и проч. и проч. Отец в приливе радости как сумасшедший совался с бутылками, угощая гостей, и в это время выслушивал разные пожелания и советы опытных людей…»

    Д. И. Писарев

    Вацлав Воровский

    «Крупная фигура Дм. Ив. Писарева, промелькнувшая, как метеор, в 60-е годы и вызвавшая целую бурю в современной ему критике, до сих пор еще мало освещена. Борьба, которую пришлось ему вести за свою короткую, едва семилетнюю деятельность, значительно способствовала неизбежному субъективизму суждений и надолго окружила его фигуру пеленою предвзятых мнений…»

    Русский царь

    Максим Горький

    «…В Царском Селе принимают не очень ласково, но оригинально. Как только я вошёл, меня окружила толпа жандармов, и руки их тотчас же с настойчивой пытливостью начали путешествовать по пустыням моих карманов. – Господа! – любезно сказал я им, – я знал, куда иду, и не взял с собой ни копейки!..»

    Назад к Достоевскому

    Владимир Михайлович Шулятиков

    «…Секрет поклонения Достоевскому, таким образом, вскрыт. В типичнейшем герое Достоевского известная часть современной интеллигенции усматривает свой собственный портрет. Иван Карамазов дорог этой части интеллигенции, как носитель модных ныне веяний и настроений. Головокружительная высота, о которой говорит г. Булгаков, это – „высота“ „идеалистического“ миросозерцания. …»

    О прозе

    Максим Горький

    «Прилагаемые заметки рассчитывают на внимание к ним со стороны товарищей литераторов и критиков. Заметки эти – результат долговременных наблюдений над процессом роста нашей литературы и, вместе с этим, – над процессом засорения её словесным хламом…»