ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецНенависть и месть
Жиган не из тех, кто зря льет кровь. Он терпелив и спокоен, словно свернувшаяся в тугой узел кобра. Но и его терпению есть предел. А враги, похоже, взялись за него всерьез. Уничтожена его бензоколонка, гибнут сотрудники его фирмы, да и сам он явно под прицелом. Но кобра хладнокровна и безжалостна. И так же, как невозможно уклониться от ее броска, нельзя укрыться от ненависти и мести Жигана.
Город желтого дьявола
«…Над океаном и землею висел туман, густо смешанный с дымом, мелкий дождь лениво падал на темные здания города и мутную воду рейда. У бортов парохода собрались эмигранты, молча глядя на все вокруг пытливыми глазами надежд и опасений, страха и радости…»
Нож и карандаш
«Непомерная страсть» юнги Давида к рисованию помогает оправдать невинного человека. © FantLab.ru
Разумная экономия
«… – Боже! Вот дерут! А вся бутылочка сколько стоит? – Три рубля. – А сколько здесь рюмок, в ней? – Рюмок пятнадцать. – Но ведь это же, милый мой, бессмыслица! Пятнадцать рюмок, деленное на три рубля, – это пятачок рюмка?! – Двадцать! – подсказал я со своего места. Брюнетка обернулась ко мне, сердито сверкнула глазами и сказала слуге вполголоса: – Почему этот молодой человек заговаривает с порядочными женщинами? …»
Четверг
«…На площадку лестницы вышел лысый господин, закутанный в шубу, и испуганно отшатнулся при виде Ляписова и Андромахского. Андромахский сделал ему знак, указал на окно и в двух словах объяснил преимущество занятой ими позиции. – Сейчас о вас будет. Слушайте! – Я никогда не встречала у вас этого господина, – донесся голос толстой дамы. – Кто это такой? …»
Усадьба госпожи Ленбрау
Страстный сон обернулся реальностью. Я оказалась в чужом теле, в чужом мире и с чужим мужчиной. Прислуга называет его моим мужем и говорит, что после брачной ночи он отправился на учения. Надеюсь, вернётся нескоро. А мне пока придётся осваиваться в роли хозяйки полуразрушенной усадьбы и думать, как её обитателям выжить в тяжёлое время.
Дьяволиада
В «Дьяволиаде» показан гоголевский «маленький человек», ставший жертвой набирающей обороты современной бюрократической машины, причем столкновение Короткова с этой машиной в помутненном сознании уволенного делопроизводителя превращается в столкновение с неодолимой дьявольской силой.
Муравьиная куча
«Призывает король своего единственного сына. – Что ж, Вася, девятнадцатый тебе год, а никаких поступков от тебя не видно. Либо зайцев травишь, либо на золотой балалайке играешь. Ни с чем несообразно. Проехался бы ты по чужеземным королевствам, посмотрел, как люди живут, где какие распорядки. Авось пригодится…»
Два слова о Грановском
Тургенев познакомился с Грановским в Петербурге в 1835 г., затем общался с ним в Берлине зимою 1839 г. Письма Тургенева к Грановскому свидетельствуют о глубоком уважении будущего писателя к начинавшему в то время профессорскую деятельность ученому. Тургенев уважал Грановского не только за его обширную эрудицию в области истории и литературы, но и за его убеждения, которые сам разделял. В письме к А. А. Бакунину, отправленном 4 (16) февраля 1843 г. в атмосфере начинавшейся полемики между «славянофилами» (жившими главным образом в Москве) и «западниками» Тургенев писал: «Всем москвичам (исключая Грановского и Елагиных) скажите, что в них ни на грош нет толку». О похоронах Грановского, состоявшихся 7 (19) октября 1855 г. в Москве, Тургенев писал девятью днями позднее С. Т. Аксакову. В этом же письме он впервые упоминал о написанной им статье о Грановском. «Я приехал в Москву к самому дню похорон Грановского, – сообщал Тургенев. – Давно ничего так на меня не подействовало. Потерять этого человека в теперешнюю минуту слишком горько – с этим, вероятно, согласятся все, к какому бы образу мыслей ни принадлежали. Самые похороны были каким-то событием – и трогательным – и возвышенным. <…> Я написал о Гр<ановском> небольшую статью, которая появится в „Современнике“».
Ложь
«– Ты лжешь! Я знаю, ты лжешь! – Зачем ты кричишь? Разве нужно, чтобы нас слышали? И здесь она лгала, так как я не кричал, а говорил совсем тихо-тихо, держал ее за руку и говорил тихо-тихо, и это ядовитое слово «ложь» шипело, как маленькая змейка…»