Сила басурманская. Сергей Панарин

А куда вы подевались, изменщики? – возопил Колобок.

      – Подожди. – Старшой потряс вихром. – Ничего не понимаю. Ведь это же ты куда-то смылся. Сам же говорил: «Я от бабушки ушел, от дедушки… От вас, когда захочу, укачу!» Вот мы и решили, что захотел.

      Каравай задумался. Из тельца быстренько вылезла ручонка, почесала макушку. Отрастив вторую руку и пару ножек, хлебный трансформер нехотя произнес:

      – Ну, ладно, ладно. Допустим. Меня мнимый слепец ножом проткнул и запер, а вы и рады забыть друга старого, помощника ценного, сироту круглую… – Волшебное дитя покойных Сусекских-Скреби жалобно захныкало. – Меня крысы чуть не сожрали!

      – Откуда нам знать было про слепца-то? – проныл Егор, восстановив дыхание.

      – И на что разум человеку даден? – будто бы про себя принялся рассуждать каравай, оставив намеки на плач. – Агнцы сущие… Ладно, в Эрэфии с дурачков спросу не бывает. Прощаю вас, горемык.

      – Как же ты освободился? – поинтересовался Иван.

      – Вестимо как. Я ж ото всех уйти могу.

      Парни рассмеялись.

      – Искали хотя бы немножко-то? – все еще дуясь, спросил Колобок.

      – Да, конечно! – горячо заверил его Старшой.

      Хлебец недоверчиво хмыкнул и посмотрел на Егора:

      – Так дело было?

      – Ну, на самом деле… мы… – Увалень почесал макушку

      Иван процедил сквозь зубы:

      – Знаешь передачу «Самый умный»? Так вот, ты, наоборот, самый честный.

      Колобок простил братьям и это вранье. Все же караваю нравились богатыри. Слишком долго Хлеборобот странствовал без цели. Потом его выручил из магического плена Старшой, в котором круглый разумник ясно видел спящего волшебника. Так каравай получил возможность наблюдать за подвигами диковинных парней. Вроде бы рассеяне, но «не от мира сего». Чудные какие-то. Любопытно.

      Емельяновы рассказали про задание Юрия Близорукого, и Колобок вызвался идти с ними.

      Вскоре они миновали пресловутый МОТ. Мозговская кольцевая поражала шириной. Князь воистину не поскупился.

      Город остался позади, начались деревеньки да поля с рощами. Часа через два дорога привела братьев да каравая к здоровенной надписи.

      Надпись была вырезана на дубовой доске, приколоченной к дереву. Чувствовалось, делали надолго: «Тракт Мозгва – Легендоград. Путник, стерегись Одноглазого Лиха, кое промышляет в наших краях!» Ниже была прибита стрелка, указывающая вправо: «Объезд через Дверь».

      Емельяновы сразу заметили, что кружной путь был свежее, хотя никакой двери не узрели.

      – А ты по какому прикатился? – спросил Иван Колобка.

      – По длинному. Там, с легендоградской стороны, тоже такая вывеска красуется, народ стращает. Вот будет потеха, коли нечисть одноглазая боится людей не меньше, чем они его.

      – Блин, ищи его теперь, – пробурчал Старшой и ступил на заросший травой тракт.

      Спутники молча последовали за ним.

      Иван размышлял: «Куда бы ни шел богатырь – всегда его ждут минимум две дороги. Помнится,