Тихая охота. Влад Костромин

далеко ездим, в соседний район.

      – И что? Не пешком же идти.

      Мать и Александрович переглянулись. Подумав, мужчина едва заметно кивнул, встряхнув густой черной шевелюрой.

      – Хорошо, поехали, – поджала губы мать, – если охота комаров кормить. Лучше бы с дороги отдохнул, полежал.

      Но я уже загорелся идеей «тихой охоты». Тем более, на столе стояла миска соленых белых груздей с красным луком и чесноком, щедро сдобренных ароматным подсолнечным маслом. Когда-то, еще ребенком, я часто ходил по грибы с младшим братом… до того момента, как он потерялся и заблудился в лесу. Брата так и не нашли, и в лес меня больше не тянуло. Потом армия, институт, смерть отца. Мать продала хозяйство и перебралась в эту деревню, поближе к трассе и железной дороге, а я осел в городе. Насыщенная городская жизнь и тяжелая изнуряющая работа времени для похода за грибами не оставляли.

      – Поеду, непременно поеду! В лес хочу.

      – Ну и ладно: лучше с умным грибы потерять, чем с дураком найти.

      После завтрака мне выдали старый камуфляж, переодеться. Складной нож и берцы у меня были свои. «Нива» Александровича весело летела по изогнутой асфальтовой ленте, петляющей меж полей и лиственных перелесков.

      – Мы туда уже давно ездим, – рассказывал Александрович. – Там место хорошее: и подъехать можно и грибы есть.

      – Что за грибы?

      – Да всякие.

      – Только сразу предупреждаю, – встряла сидевшая на заднем сидении мать, – валуев не бери.

      – Почему? – удивился я. – Их если посолить, то вкусно. Особенно с вареной картошечкой.

      – Да ну, возни с ними. Да и не вкусные они тут растут.

      – Ты просто готовить их не умеешь.

      – Будешь готовить сам, – обиженная мать отвернулась к окну.

      – Я не успею, мне завтра уезжать.

      – Вот тогда и не собирай мусор всякий, – заключила она.

      Дорога вывела нас к райцентру. Проскочили по окраине. Возле детдома свернули влево. Я с удивлением увидел синий указатель «Карловка».

      – Прикиньте, я в книжке про такую деревню читал, – поделился я.

      – Сейчас чего только не напишут, – оживилась мать. – Пишут всякую ересь.

      – Может быть, – я не стал спорить, чтобы не травмировать мать. – Перефразируя классика, можно сказать, что писатель – это машина, переводящая кофе в ересь.

      – Хорошо сказано, – мать захлопала в ладоши.

      «Нива» свернула вправо, покатившись вдоль поля с чахлой кукурузой.

      – Какая-то заморенная тут кукуруза, – оценил я.

      – Поздно посадили, наверное, на силос, – предположил Сергей Александрович.

      Через пару километров «нива» еще раз свернула вправо, через пять минут еще раз, спрыгнув с асфальта на проселок и, словно бодрый «козлик» -УАЗ, поскакала вдоль все того же кукурузного поля.

      – Тут вроде помощнее, – оценил я вид в окно. – Можно нарвать.

      – И что с ней