Завоеватель. Конн Иггульден

отстающий от Субэдэя, при виде Бату оскалился, но хозяин велел ему успокоиться. Мужчины проверили, как привязаны животные в небольшом загоне, потом осмотрели козу, которая должна была вот-вот окотиться. Оба по-прежнему молчали, но Бату стало куда уютнее; он уже не чувствовал себя незваным гостем, как в юрте у Субэдэя. В загоне старик держался намного непринужденнее и жестом попросил Бату осмотреть козу. Тот кивнул и нащупал пальцами еще не родившегося козленка.

      – Осталось немного, – объявил он. – Коза чувствует себя хорошо.

      – Верно, – согласился Субэдэй, выпрямляя спину. – И я тоже. Жизнь тяжела, Бату, но, по крайней мере, может быть простой. Здесь она простая.

      С годами он сильно похудел, но его суровое очарование осталось при нем. Где бы ни оказался багатур, за простого пастуха его не принял бы никто. Его глаза видели взлеты и падения империй. Они зрели Чингисхана отроком.

      Бату промолчал. Немного спустя Субэдэй вздохнул и взялся за деревянный поручень загона.

      – Ну, говори, чего ради проделал такой долгий пусть. Предупреждаю: о дрязгах в Каракоруме мне ничего не известно. Шпионов у меня больше нет, если ты на это рассчитываешь.

      – Никакого расчета нет. Просто посоветуй, кому можно довериться.

      Совсем как чуть раньше Ариуна, Субэдэй пытливо заглянул ему в глаза и заметно успокоился.

      – Спрашивай, сынок. Не знаю, понравятся ли тебе мои ответы.

      Бату набрал в грудь побольше воздуха.

      – Гуюка ты знаешь не хуже остальных. – Субэдэй молчал, и Бату продолжил: – Тебе ведь известно, что нового хана до сих пор не выбрали.

      Старик кивнул.

      – Об этом слышал. Чай, не в пустыне живу.

      – Ханом станет либо Гуюк, либо Мункэ, либо Байдур… либо я. Претендентов всего четверо, а Мункэ связал себя клятвой много лет назад, когда услышал о смерти Угэдэя. Он поддержит Гуюка.

      Субэдэй поскреб щеку.

      – Значит, все решено. Присоединись к Мункэ и Гуюку. Байдур, как услышит об этом, тоже подтянется. Гуюк будет ханом, а меня оставят в покое.

      – Ты так и поступил бы? – серьезно спросил Бату.

      Смешок багатура получился резким и неприятным.

      – Я? Отнюдь. Но я не ты; свои решения я давно принял, правильные они или нет.

      – Тогда зачем советуешь мне поддержать Гуюка? Что бы ты сделал на моем месте?

      Вместо ответа Субэдэй уставился на темнеющие поля, на ручей, на далекие холмы. Бату ждал.

      – Я не на твоем месте, – наконец проговорил старик. – И не знаю, чего ты ищешь. Если выгоды, то тяни подольше, а решение принимай в момент, когда дары Гуюка сменятся угрозами. Защити свои земли, и, возможно, успеешь им порадоваться.

      – А если выгода меня не интересует? – обиженно спросил Бату. – Если я считаю, что Гуюк не должен править нашим народом?

      – Тогда помочь мне тебе нечем. Встанешь на пути у Гуюка – он наверняка тебя уничтожит. – Старик хотел что-то добавить, но закрыл рот.

      – В чем дело? Субэдэй, ты говоришь загадками. Твердишь, что на моем месте не поддержал бы Гуюка,