Франческа. Лина Бенгтсдоттер

так на окне? Ты знаешь, сколько тут до земли?

      Я посмотрела вниз – туда, куда улетела моя тлеющая сигарета – и сказала, что, наверное, метров шесть-семь.

      – Больше десяти, – сказала мама.

      – Ты чего-то хотела?

      – Ты курила?

      Я покачала головой.

      – Вот это я и имею в виду, – произнесла мама. Подойдя к окну, она провела пальцем по подоконнику, собрав крошки пепла. – Как мы можем тебе доверять, если ты все время лжешь?

      – Вы все равно никогда мне не доверяли, так какая разница?

      – А почему это так, как ты думаешь? – спросила мама. Она села на кровать, вид у нее был несчастный. – Почему мы тебе не доверяем? Тут все как в сказке про Петера и волка, – продолжала она, не дожидаясь моего ответа. – В точности как в сказке.

      – Ты о чем?

      – Разве ты не помнишь эту сказку? Ты часто ее слышала в детстве, но, похоже, она тебе не запомнилась. Рассказать?

      – Нет, спасибо, – ответила я, потому что на самом деле знала эту дурацкую сказку вдоль и поперек.

      – Петер был пастушок, – начала мама.

      – Только не сейчас, мама. У меня нет сил. Я не совсем хорошо себя чувствую.

      – Думаешь, я не догадываюсь? – воскликнула мама и рывком поднялась с кровати. – А тебе не кажется, что ты только что подвергла нас с папой самому худшему, что может случиться с родителями?

      – Самое худшее ведь не случилось.

      – Но вполне могло случиться, если бы не… – мама всхлипнула.

      – Я вовсе не собиралась кончать с собой, – ответила я.

      Мама возразила, что в таком случае перерезать себе запястья – очень странное действие. Люди, которые хотят жить, такое не делают.

      – Но я не хотела умереть. Меня просто мучила тоска, я так горевала из-за Поля. Мне хотелось как-то унять внутреннюю боль. Это не было попыткой самоубийства.

      – Знаю, – произнесла мама и сорвала с цветка на окне увядший листок. – Это был зов о помощи.

      – Ты что-то хотела? – спросила я.

      – Я думаю о ситуации со школой. Я понимаю, что ты расстроена, Франческа, но…

      И тут же, прежде чем я успела вставить, что о школе я переживаю менее всего, она разразилась длинной речью о том, что ничего страшного не произойдет, если я закончу школу на год позже. У меня есть запас времени – ведь я перескочила через класс. И когда вся эта ситуация… когда я начну чувствовать себя лучше, то… в общем, всегда смогу вернуться к учебе. Меня исключили не навсегда. Директор даже сказал, что я смогу вернуться, когда мне станет лучше.

      – Может быть, – ответила я. Когда же она уже уйдет, ради всего святого?

      – Франческа, – проговорила мама. – Только потому, что в твоей жизни произошло нечто грустное…

      – Умер мой лучший друг, – сказала я.

      – Да, именно это я и говорю.

      – Нет, не это. Ты говоришь, что произошло нечто грустное.

      – Хорошо, – мама закусила нижнюю губу. – Но послушай меня, пожалуйста. В жизни нам выпадает не бесконечное количество