Франческа. Лина Бенгтсдоттер

на удачу тоже. «Спасите ее, – сказала она, даже не скрывая своего отчаяния. – Сделайте все, что в ваших силах». Но ветеринар ответил, что это только продлило бы мучения, и в конце концов Чарли сдалась и позволила ему всадить в Лиллит шприц. Она сидела, держа на руках теплое тельце. Перед тем, как в последний раз закрыть глаза, кошка посмотрела на Чарли грустным взглядом, словно хотела сказать: «Спасибо. Спасибо, что ты, по крайней мере, попыталась».

      Она взглянула на Юхана.

      – Что ты будешь пить? – спросила она.

      – Может быть, чай?

      – Черный, белый, красный или травяной, который я сама засушила?

      – Ты шутишь, да?

      – Да.

      – И я пошутил. Когда сказал, что хочу чаю. Так что у тебя найдется? Виски?

      – Закончилось. Но есть пиво.

      Юхан рассмеялся, когда она открыла холодильник.

      – Прости, – проговорил он, когда она бросила на него вопросительный взгляд. – Просто ожидаешь, что холодильник у женщины выглядит немного по-другому. Я забыл, что ты такая… непредсказуемая.

      Чарли улыбнулась этому слову, которое впервые услышала от него еще летом. Протянула Юхану бутылку, вторую взяла себе. Они пошли и сели в гостиной.

      – Франческа Мильд, – сказала Чарли. – С чего тебе пришло в голову написать о ней?

      – Это было летом, когда я вернулся из Гюльспонга, – ответил Юхан. – Я думал, что достигну внутренней гармонии, увидев Люккебу, побывав в том месте, где исчез папа, поговорив с тобой о нем, но оказалось, что мне хочется узнать еще больше. Я буквально не находил себе места.

      – Добро пожаловать в мой мир.

      – А ты сама почему этим заинтересовалась?

      – Место, – ответила Чарли. – И вообще…

      – А именно?

      – Наверное, из-за дела об исчезновении Аннабель – выходит, в Гюльспонге уже однажды пропадала девушка того же возраста.

      – Но это было почти тридцать лет назад, – проговорил Юхан.

      – И тем не менее.

      Чарли отхлебнула большой глоток пива и подумала: есть что-то еще, из-за чего Франческа Мильд не идет у нее из головы. Однако в голове бродили лишь какие-то смутные образы, который никак не удавалось назвать словами.

      – Как бы то ни было, я наткнулся на дело об исчезновении Франчески и начал копаться в нем, – продолжал Юхан. – Это оказалось непросто – в Сети почти ничего нет. Мне становилось все более любопытно. Чем труднее добыть информацию, тем важнее это казалось. Когда я связался со школой-интернатом, где она училась, чтобы получить данные о ее одноклассниках, там не очень-то хотели идти мне навстречу. Вероятно, речь идет о репутации школы – и тем не менее, это довольно странно.

      Чарли кивнула. От этого простого движения у нее закружилась голова. Она попыталась сосредоточить взгляд на корешках книг, лежавших в стопке у другой стены, но все сливалось. Фокус сбился.

      – А когда мне удалось связаться с теми, кто учился в школе в то время, никто из них не пожелал разговаривать со мной.

      – Ты удивлен? – спросила Чарли. – Разве ты не читал про культуру молчания, принятую в таких