Шкатулка группенфюрера. Сергей Шведов

«Березань», у меня оставалось в обрез. Кроме всего прочего, я не сразу вспомнил, где этот чертов кабак находится, хотя название мне показалось знакомым. Спас меня от конфуза детектив Чернов, к которому я обратился за помощью.

      – Недалеко от речного порта, – буркнула нелюбезно трубка чуть хрипловатым голосом Виктора. – Гиблое место. Советую быть настороже.

      Совет бывалого человека я принял с благодарностью, после чего увеличил скорость своего «Лексуса» до явно неразумных и неодобряемых ГИБДД пределов. К счастью, ни один гаишник мне навстречу не попался, и я благополучно проскочил не только Центральный район, но и мост, связывающий воедино две половины большого города. Я распахнул дверь «Березани» ровно в девять вечера, подчеркнув тем самым, что и жителям Азии не чужда европейская точность. Ресторан оказался заполнен на три четверти, но даже в этом скопище разгоряченных водкой и вином людей я без труда обнаружил иностранца, занесенного в наши палестины ветром авантюризма. Искатель сокровищ поправил очки в золотой оправе и жестом указал мне на стул.

      – Феликс Строганов, – назвал я себя, хотя в этом не было, пожалуй, никакой необходимости.

      – Эрнст Шульц, – вежливо отозвался мой визави. – Я заказал водку. Думаю, ее сейчас принесут.

      – Я бы выпил кофе, но в данном случае это не принципиально. Хотелось бы знать, герр Шульц, какими средствами вы располагаете?

      – Товар у вас при себе?

      – Товаром, Эрнст, у нас при конспиративных встречах называют героин, а у меня при себе только антиквариат. Прошу.

      Я выложил на стол свой кинжал, Шульц, неожиданно для меня, – свой. На первый взгляд, это были братья близнецы, однако уже через несколько секунд я без труда определил подделку.

      – Работа Сипягина? – спросил я.

      – Да, – кивнул озабоченный немец. – По-моему, этот человек просто помешался на оружии и, представьте себе, утверждает, что его халтурные поделки ничем не отличаются от оригинала. Сначала он принес мне один кинжал, потом другой, а сегодня утром третий.

      Шульц неожиданно для меня засмеялся. Смех был искренним и даже приглашающим собеседника повеселиться. Надо признать, что чисто внешне Эрнст производил приятное впечатление. Рослый, хорошо сложенный блондин с ухоженными руками и вполне симпатичным на взгляд русского человека лицом. Очки в золотой оправе добавляли ему солидности и, скорее всего, именно по этой причине он их носил. Во всяком случае, принесенный мною кинжал он рассматривал невооруженным глазом.

      – Кинжал подлинный, – сказал, наконец, Шульц на удивление ровным голосом. – Вы себе не представляете, Феликс, какие чувства я сейчас испытываю.

      – Семейная реликвия? – вежливо полюбопытствовал я.

      – Да, – коротко бросил немец.

      – Кинжал, насколько я знаю, является ключом к шкатулке, которую вам пока не удалось обнаружить.

      – Вы забыли о перстне, – усмехнулся