Выборгская светотень. Анастасия Александровна Калько

подозреваемая уже арестована и никуда с улицы Резервной не денется, осталось только собрать доказательную базу, передать дело в суд и получить поощрение за ударную работу…

      – А мне можно будет ознакомиться с документацией по делу Нестерова? – спросил он.

      Собеседник замялся:

      – Это вопрос не ко мне. Поговорите с главным врачом. Если он разрешит…

      – Не вопрос, – ответил Наум. Да, с главврачом тоже нужно будет побеседовать.

      Выходя из ресторана, Наум отправил СМС Веронике: "Разговаривал в "Эспиля" со свидетелем. Кое-что интересное уже узнал". "А я в колледже, – ответила Орлова, – тут тоже любопытные дела". "Вечером общнемся", – Наум подошел к стилизованной под рыцарскую старину скамейке, возле которой стояла скульптурная группа – два рыцаря и прекрасная дама. Гершвин сделал пару селфи и посмотрел на часы. Нормально, еще успевает. Он позвонил в больницу и, преодолев слабое сопротивление дамы, которая сняла трубку, договорился о встрече с главным врачом. Из парка Гершвин вышел бодрой походкой и на ходу напевал "Тореадора". Это означало, что у адвоката боевой настрой и ничто не собьет его с пути.

      ***

      В колледже Веронику не пустили дальше проходной. Дежурная вахтерша, которую девушка про себя тут же окрестила "тётей Лушей", по аналогии с одноименным стихотворением Юлии Друниной, "Невский телескоп" не читала, и Вероникино удостоверение ее не впечатлило.

      – Нельзя, – заученно отвечала она. – Здесь учебное учреждение, а не проходной двор. А сейчас и подавно все посещения запрещены в связи с пандемией. Вы что, по-русски не понимаете? И что с того, что вы из прессы? Опять будете небылицы писать? Ничего не знаю. Не положено!

      Эту фразу она выговаривала с особым смаком, наслаждаясь сиюминутным превосходством перед гостьей из Петербурга, да еще и журналисткой: "Что, из Питера приехала, вся такая на понтах? А я плевать хотела. Тут я главная. Хочу – пущу, хочу – пошлю!". По произношению Вероника сразу определила: женщина не коренная выборжанка, а приезжая откуда-то с периферии. Простецкая краснолицая толстуха, которую легко представить себе в ситцевом халате, платке и резиновых сапогах в коровнике, или в "парадном" штапельном платье в сельском Доме культуры на первомайском концерте художественной самодеятельности.

      На лестнице зацокали, спускаясь, каблучки, потянуло ароматом "Клив Кристиан № 1", и в вестибюль спустилась дама, словно выпорхнувшая из фильма "Дьявол носит Прада". Брезгливо ступая "шпильками" по вытертому ковру, она продефилировала к выходному турникету. За ней на почтительном расстоянии следовали девушка в строгом костюме, с плоским портфелем на длинном ремешке через плечо, холеный молодой человек в серой "тройке" и дорогих очках и двое парней с военной выправкой и пластикой молодых тигров.

      – Так посещения запрещены? – задумчиво переспросила Вероника, когда вахтерша, едва не опрокинув стул, ринулась открывать турникет. – Для всех запрещены?

      Дама смерила ее хорошо отработанным высокомерным взглядом.