Выборгская светотень. Анастасия Александровна Калько

Девочка была здорова. А у Олеси оказались антитела, как у переболевшей.

      Николай тоже был госпитализирован. А Олесю тут же задержали.

      – А Константин? – тихо спросила Вероника, вспомнив, что Наум упомянул какой-то "экзитус леталис".

      – А знаешь, – Наум достал сигареты и долго возился с зажигалкой, прикуривая на ветру, – кто-то зарядил в интернете инфу, будто курящие не заражаются… Вроде как вирус не переносит табак. Не знаю, правда ли. Хорошо бы, если так. Тогда мы с тобой точно не заболеем…

      – Не знаю, Наум. Версий много. Болезнь новая, неизученная.

      – Заметь: Нестерова тоже курит и, судя по антителам, переболела или в бессимптомной форме, или в легкой: пару раз чихнула, попила колдрекс и снова как огурчик. Вот только сейчас она, здоровая, сидит в СИЗО, эфиоп его налево!

      – Наум! – не выдержала Вероника. – Эфиоп ТВОЮ налево! Что с Константином?!

      Она уже догадалась, почему Гершвин так тянет с ответом.

      – Его не спасли, – наконец-то сказал Наум. – Говорят: несколько дней лечился дома, не сообщал об ухудшении самочувствия, недомогание колдрексами всякими глушил… – он проводил взглядом пикирующую над водой чайку. – Вот после этого Олесю и загребли под белы руки. Народ сейчас нервный, перепуган до полного мозгового паралича, тут же перепугались, что могли тоже заразу в тяжелой форме подцепить… Нашлись кликуши, которые чуть СИЗО штурмом не взяли, желая самостоятельно "разобраться" с Нестеровой. Начальнику пришлось усилить охрану и шугануть этих чокнутых водометами. Мне угрозы кидали, что зеленкой обольют за то, что я эту биологическую террористку защищаю. Я ответил: пусть рискнут, у меня после Чечни нервы ни к черту, могу и по асфальту размазать. Я им не какой-то дохляк-интеллигентик и не толстовец, – воинственно расправил могучие плечи адвокат, – так что пусть кроме зеленки не забудут завещание прихватить! Вроде подействовало, отстали.

      – А тебе за что угрожали?

      – Говорю же: за то, что защищаю Нестерову. Блин, не узнаю Выборг, – развел руками Наум, – всегда такой тихий спокойный город! Эк же нас всех тряхануло!

      Они поднялись и не спеша зашагали по набережной, украшенной живописными рисунками на асфальте под деревьями. Пробиваясь сквозь ветви и листья, солнечные лучи рисовали на асфальте причудливые, все время меняющиеся узоры. А Замковый остров и крепость зеркально повторялись на гладкой воде Залива.

      – Трудное дело, – сказал Наум, – есть уже и потери, и Николай до сих пор под аппаратами, и в колледже уже шестеро госпитализированы, и общественность против Олеси. А следователь – он же из этого общества, вот и настроен против нее и изначально считает виноватой.

      – И судья тоже из этого общества, – подхватила Ника, – и, хотя, по идее, должен судить беспристрастно, де-факто может поддаться настроению большинства.

      За Круглой башней зеленел парк Эспланада – один из немногих в Ленобласти открытый для посещений. И к башне стекалось несколько