Музей шкур. Сергей Носачев

осторожно, с ласковой улыбкой двинулась к нему, слишком заблаговременно растопырив руки то ли для объятий, то ли для захвата.

      – Ну-ну, успокойтесь. Без вас разберутся. Идите, идите ко мне.

      С материнской нежностью она обняла Михаила и погладила по спине. Её руки были успокаивающе тёплыми. Михаил послушно двинулся обратно к своему предпоследнему ложу.

      Медсестра придвинула стул к изголовью и стала гладить усопшего по голове, как мать, укладывающая температурящего ребёнка. Тревожность немного отступила.

      – Не переживайте… Ни о чем не нужно волноваться. Всё без вас сделают.

      – Вы не понимаете, – уже совсем спокойной ответил Михаил. – Они всё сделают не так.

      – Ну с чего вы взяли? – медсестра облокотилась на каталку. Её лицо оказалось так близко, что дыхание неприятно жгло щеку.

      – Потому что именно так они обычно и делают! Как бог на душу положит!

      – Думаю, вы преувеличиваете, – медсестра чмокнула его.

      – Нисколько.

      – Тогда зачем окружили себя такими людьми?

      – О! – усмехнулся Михаил. – Это не я… Дело ведь не в конкретных людях, понимаете? В отсутствии централизованности. Какая-то всеобъемлющая бессистемность – в воспитании, образовании, вообще во всём. Раньше было строго, всегда были правила – гласные или негласные, этикет в конце концов. Сейчас – нет. Всё, что не нарушает закон – можно. А если никто не видит, то можно и нарушать; там чуть-чуть, здесь немного… В результате – всеобщая расхлябанность, заразившая даже старшее поколение… Хаос! А завещание – непреложный алгоритм; ни шагу в сторону!

      Медсестра задумчиво жевала губу, ища, что ответить. Михаил наслаждался произнесённой речью и произведенным эффектом. Но радоваться пришлось недолго.

      – Знаете, странный вы.

      – Это ещё почему?

      – Вот, жалуетесь, что всё вокруг не так, не по правилам, а ведь сами такой же.

      Михаил от удивления приподнялся на каталке.

      – Да, да. Сами посудите. Вот вы умерли. Но вместо того, чтобы как должно лежать себе тихоничко до погребения, вскочили, начали требовать, спорить… И ведь кроме вас никто себя так не ведёт. А я уверена, – глаза медсестры снова заволокло романтической пеленой, – что вы здесь такой не один. Но все лежат себе тихонечко, не пискнут…

      Михаил раздосадовано откинулся на каталку и подтянул простыню к подбородку.

      – А ведь вы правы… – он нахмурился и закрыл глаза.

      Медсестра потрясла его за плечо. Труп не реагировал.

      – А всё-таки, ответственный человек! – с восхищением она поцеловала тело в лоб, вернула стул на место и пошла к выходу.

      Щёлкнул выключатель, и морг снова наполнило бело-голубое свечение из окна. Девушка немного ещё постояла в дверях, глядя на Михаила, вздохнула и заперла дверь морга на ключ.

      Лес

      Растение – посредник между небом и землёю.

      Оно