Уроки украинского. От Майдана до Востока. Марина Ахмедова

как комар писает?». Говорю: «Нет». Отвечает: «Вот. А политика – это еще тоньше, чем комар писает!». А Путин! Он сам был гарантом неприкосновенности Украины! – еще громче произносит он, и собравшиеся кивками головы с ним соглашаются. – Но это он еще умно поступает, что не льется кровь! Но никто не знает, когда она прольется – сегодня или завтра!

      – Мы не хотим войны! – кричат женщины. – Мы хотим мира!

      – Никто так не заинтересован в дружбе с Россией, как западная Украина, – размахивая руками, хрипит Андрей. – Потому что у нас – туризм, и большинство туристов едет из России.

      – Хвилиночку… – встает с первой скамейки седой мужчина, который все это время сидел молча, поджав губы. Зал сразу стихает, и вдруг становится заметным, что воздух за открытой дверью – посинел. – Я що хочу сказати… Янукович говорил – Украина буде в Европе. Люди настiльки в это поверили… – нараспев говорит он, водя перед собой руками, словно читает стихи. – И тут – ни… – он приседает. – Я примитивно сам себе думал – Азаров, да поедь ты в Европу, подивись, як люди живут. А потом понял – яки я примитивный, да они и их дети там давно живут в наiкрасших мiсцях. А тут – рабство, и це було давно.

      – Долго, – подсказывают ему по-русски.

      – Долго, – мягким голосом послушно повторяет он. – Дуже долго. Когда я побачив по телевизору, що народ кричит – «Банду геть!» – мени стало страшно – влада от Бога. Нас так выковали на Западе. А тут – «Банду геть!». Для мини банда – то преступное группирование. Но как побачив я Межигорье… Це – банда. И я чутки по-новому зразумил, що таке банда… – снизив интонацию, договаривает он, и зал как будто вместе с ним падает в паузу. – Украинцы – трудолюбивы, – тянет он, – религийны, не бандеровцы. Ну говорите – на-ци-о‑на-лист. А що в этом слове погано? Це – своя культура, своя нация и своя любовь до ближнего, – он садится.

      – Добре! Добре! – поддерживают его собравшиеся. – Мы – не фашисты! Не фашисты!

      Собрание закончено. Все жители села Унятичи хотят пригласить к себе домой «москальского журналиста». На село опускается синяя ночь с яркими звездами. Я иду в дом к Богдану – он присутствовал на собрании, но от начала и до конца не проронил ни слова.

      В кирпичном двухэтажном доме с просторной кухней за столом сидит семья – рыжеволосый Богдан, его жена Оксана и их сын Тарас. Нос у Богдана – костистый, лицо – скуластое, подбородок – мягкий. Жена накрывает на стол – доставая из холодильника продукты, купленные в Польше.

      – Я раз в месяц в восемь часов утра выезжаю, а к ночи – уже дома, – говорит она. – Покупаем там все – мясное, всякие йогурты, кефиры, порошки для прачки, сыры – брынзовые, голландские. Там дешевле и качественней… У нас еще сын есть – учится в Харькове. Тоже на отца похож. У нас – гуцульский генотип. Женщины маленькие, как я, а мужчины такие – худощавые, жилистые, как Богдан. Тут же горы – пузатым по горам не походишь.

      Она открывает альбом, показывает фотографии своих сыновей. И те, и ее муж – в вышиванках.

      – У меня есть вышиванка,