Уездный детектив. Незваный гость. Татьяна Коростышевская

сказал секретарь, оставляя на коричневой кляксе оттиск гимназического перстня.

      – Спасибо, – схватила я конверт. – Документы на должность пристава, которые Семен Аристархович выдать обещал, следом вышли, почтой. Только на адрес тетушки, а не в местную управу. Это важно.

      – Как раз на морковкино заговенье дойдут. – Мамаев тоже одевался.

      – Так наложите на них ваши скоростные арканы, господа великие чародеи. Хоть какой от вас толк будет, – огрызнулась я. – Ты куда собрался?

      – Провожать, – галантно ответил Эльдар. – Ругаться с носильщиками, убеждаться, что попутчики тебе попались не совсем злодейского вида, а пуще прочего, скрываться от разъяренного начальства, которое непременно шкуру с меня спустит за то, что тебя отпустил.

      – Остынет, – пообещала я, – еще раньше, чем встретитесь.

      Секретарь на дорожку меня перекрестил.

      Извозчика взяли приказного, не сани, легкий фаэтон с обмотанными по зимнему времени цепями колесами. Чародей еще пассы некие руками произвел для легкости хода и во избежание скольжения.

      – Давай, букашечка, – предложил Мамаев, когда повозка тронулась с места, – расскажи дядюшке Эльдару, что с тобою приключилось.

      – Задание у меня, дядюшка, вот что.

      – С самого утра места себе не находишь, глаза красные, стало быть, ревела, смеешься громко, да все невпопад, – перечислил чародей. – Вчера спокойна была, свидание тайное предвкушала. Или кавалер, тот самый тайный, обидел?

      Я посмотрела в спину возницы.

      – Мне бы, Эльдар Давидович, не хотелось с вами на службе личные дела обсуждать.

      До благонравной Цветочной улицы ехали молча. Слезы на щеках льдисто покалывали, но я их не стирала, чтоб спутник не видел моего плача.

      – В коляске обожди, – попросила я весело Эльдара и чуть не вприпрыжку, демонстрируя радость, побежала домой.

      – Всенепременно, – согласился чародей, закрывая за собою дверь моей квартиры. – Обожду там, померзну… Геля!

      Я бросилась ему на грудь.

      – Охота тебе, Мамаев, со мною возиться!

      – Ты мне друг, Попович. – Он гладил меня по голове, я хлюпала носом, уткнувшись в его шинель. – Я друзей не бросаю. Ну что ты расклеилась? Будь ты мужиком, я б тебя напоил, ты бы и выпустила наружу все, что накопилось. Но ты у нас барышня, хоть и суфражистка, да и на хорошую качественную попойку часа мало.

      Под монотонное бормотание я немного успокоилась, перестала вздрагивать, сказала доверительно:

      – Тошно мне Эльдар, ох как тошно. Вроде все правильно делаю, ни в чем душой не кривлю, а радости нет. Казалось, вот она, служба, о которой мечталось. Учись, Геля, работай…

      – А тут Крестовский со своими амурами невпопад?

      – Это я невпопад! Сама влюбилась, сама…

      – Принижать себя не смей! – прикрикнул Мамаев. – И вину нелепую забудь.

      – Ладно, – со вздохом отстранилась я. – Для качественного дамского рева часа не хватит. Помоги тогда вещи собрать.

      Помощь заключалась в том, что чародей, распахнув дверцы