Кошк и Солнц. Мария Фомальгаут

коробит, вот только не хватало еще сейчас идти к Собору Святого Стефана за тридевять земель до самой Австрии. Спохватываюсь, что думаю это вслух, уже ожидаю очередной вспышки гнева, – на мое счастье дом меняет гнев на милость, вежливо поясняет, поскрипывая старыми стенами, что что вы, что вы, не нужно никуда идти, вот же он, совсем рядом.

      Я настораживаюсь. Я предупреждал себя, что если какие-то вещи находятся близко, когда им положено находиться далеко, – мне тут делать нечего, и все-таки не могу так просто отступить, уйти, я должен искать собор, тем более, что он в двух шагах…

      – Уважаемый Собор…

      – Слушаю вас.

      – Уважаемый Собор, не могли бы вы показать мне вашу… – давлюсь словами, – обратную сторону?

      – С удовольствием, мой неизвестный друг, – Собор любезно показывает мне фасад со стороны дома-музея Вены. Ёкает сердце, вот оно, не может быть…

      – Только, уж простите, вам я эту сторону не дам, она мне сама нужна, сами понимаете…

      – Да-да, разумеется… – говорю так, даже не знаю, надо ли просить у него обратную сторону или нет, мало ли зачем послал меня сюда я…

      Выхожу на связь, ну только попробуй не ответить, только попробуй сказать, что вообще первый раз меня слышишь – после всего, что я перенес…

      – Слушаю…

      Узнаю свой голос, непростительно юношеский.

      – Я… я нашел.

      – Где?

      Тот я даже не спрашиваю – что нашел, значит, помню…

      Диктую координаты.

      – Что именно?

      – Собор Святого Стефана…

      – Сколько нашел сторон?

      – Две…

      – Не то.

      – А?

      – Не то. Двух сторон мало…

      Не выдерживаю:

      – А… а сколько надо?

      Ожидаю ответа – три, четыре, пять…

      – …бесконечное число… сейчас скажешь, что так не бывает?

      – Ну, весьма сомнительно…

      – Ты мне не веришь, я знаю… – тихий смешок, – интересно так, не веришь самому себе…

      Нас двое: я и я.

      Раньше нас было больше, я это… не то, чтобы знаю, я это чувствую, и даже не чувствую, не могу выразить словами, просто – раньше нас было больше. Но сейчас остались только двое, или по крайней мере двое, иногда мы пытается найти еще какого-нибудь меня – но не получается.

      Итак, нас двое, я и я, один совсем юнец в каком-то понаворочанном прикиде, который он когда-то считал крутым, и за который теперь стыдно ему самому. А второй я посолиднее, при погонах и удостоверении, мне уже лет тридцать. И все-таки так получается, что первый я знает больше, хотя сам толком не может объяснить, что знает, и второй я ему подчиняюсь – какого черта подчиняюсь, почему не пошлю самого себя далеко и надолго с вещами, у которых бесконечное число сторон…

      – …это знал еще один я… – говорю я, который совсем юный.

      – Еще один я?

      – Да… его больше нет…

      Я даже не спрашиваю себя другого, что случилось со мной третьим, мне не хочется спрашивать, не хочется это знать. Я даже не спрашиваю