Летняя королева. Элизабет Чедвик

медной умывальной чашей и брызнула в лицо прохладной надушенной водой, почувствовав облегчение после безжалостной жары.

      Петронилла, сидя на кровати, обрывала лепестки ромашки и фальшиво напевала себе под нос. Девочка слишком глубоко переживала смерть отца. Поначалу она отказывалась верить, что он не вернется. Алиеноре пришлось вынести основную тяжесть ее горя и гнева, поскольку выплеснуть свое несчастье ни на кого другого младшая сестра не могла. Теперь ей стало чуть лучше, но все равно она часто плакала, куксилась и дерзила больше обычного.

      Алиенора задвинула полог кровати, чтобы обособиться от придворных дам. Хотя они в любом случае скоро все узнают. Быть может, знают уже сейчас благодаря дворцовым сплетникам, но ей хотелось поговорить с Петрониллой без посторонних глаз.

      – У меня для тебя есть новость, – сказала Алиенора.

      Петронилла мгновенно напряглась; последний раз, когда сестра пришла с новостью, это была беда.

      Стараясь говорить тихо, Алиенора произнесла:

      – Архиепископ сказал, что я должна выйти за Людовика, наследника французского престола. По его словам, папа все устроил перед тем, как… перед тем, как уйти.

      Петронилла взглянула на сестру пустыми глазами и отшвырнула в сторону стебель ромашки.

      – Когда? – бесстрастно поинтересовалась она.

      – Скоро, – ответила Алиенора, скривив рот. – Он уже в пути.

      Петронилла ничего не сказала и, отвернувшись, принялась теребить узел шнуровки на платье.

      – Погоди, дай мне… – Алиенора протянула руку, но сестра оттолкнула ее.

      – Сама справлюсь! – выпалила она. – Ты мне не нужна!

      – Петра…

      – Ты собираешься уехать и оставить меня, как все другие. Тебе нет до меня никакого дела. Как и остальным!

      Алиеноре показалось, будто Петронилла всадила в нее нож…

      – Неправда! Я люблю тебя всей душой. Неужели ты думаешь, я бы выбрала такую судьбу для себя? – Она поймала взгляд сестры, полный испуга и ярости. – Неужели ты думаешь, я сама не переживаю и не боюсь? Сейчас, как никогда, мы должны держаться друг друга. Я всегда буду о тебе заботиться.

      Петронилла задумалась на секунду и с очередной переменой настроения бросилась к Алиеноре обниматься, заливаясь слезами.

      – Я не хочу, чтобы ты уезжала!

      – Никуда я не уеду. – Алиенора гладила Петрониллу по волосам, не сдерживая слез.

      – Поклянись.

      Алиенора перекрестилась:

      – Клянусь душой! Я не позволю нас разделить. – Шмыгая носом, с мокрым от слез лицом, она помогла сестре развязать узелок.

      – Как… как этот Людовик Французский хотя бы выглядит?

      Алиенора пожала плечами и утерла слезы:

      – Не знаю. Его готовили в священники, пока не умер его старший брат, так что, по крайней мере, он получил какое-то образование. – Она знала, что отца жениха звали Людовик Толстый, и потому воображение рисовало отвратительный образ жирного бледного