Летняя королева. Элизабет Чедвик

приобрела более ясные очертания – это была уже реальность, а не туманный сон. Людовик показался ей вполне достойным человеком; до сих пор он проявлял только доброту, да и внешность у него симпатичная. Все могло оказаться гораздо хуже.

      Отправляясь в свой лагерь на том берегу золотистой в лучах заката реки, Людовик поднял руку в прощальном жесте, и Алиенора ответила ему тем же, слегка улыбнувшись.

      – Ну что, дочь моя, – произнес архиепископ Жоффруа, подходя и останавливаясь рядом, – твои страхи рассеялись?

      – Да, святой отец, – ответила она, понимая, что именно это он и желал услышать.

      – Людовик – прекрасный, благочестивый молодой человек. На меня он произвел превосходное впечатление. Аббат Сугерий хорошо его обучил.

      Алиенора кивнула. Она все еще не решила, друг или враг Сугерий, пусть даже он приятель Жоффруа.

      – Я рад, что ты подарила ему кубок.

      – Ни одна другая вещь не могла бы сравниться с его подарками, – ответила она и подумала, не с этой ли целью ее наставник достал кубок из глубин хранилища. Алиенора поджала губы. – Хорошо, что среди гостей не оказалось аббата Бернара Клервоского.

      Жоффруа вскинул брови.

      Алиенора поморщилась. Дважды грозный аббат Бернар посещал ее отца и в обоих случаях обличал его из-за поддержки оппозиции во время папского раскола. В первый приезд она была еще совсем маленькой и смутно помнила, как аббат потрепал ее по голове. Он был худой как палка, и от него пахло плесенью, как от старого гобелена. Во второй раз, когда ей исполнилось двенадцать, Бернар и отец яростно спорили в церкви де-ла-Кульдр. Тогда отец только начинал болеть, и аббат Бернар, грозя костлявым пальцем и сверкая глазами, красноречиво вещал о пекле адовом, заставил отца пасть на колени перед алтарем и объявил, что таково наказание Господне грешнику. Алиенора опасалась, что аббат Бернар окажется среди французских священнослужителей, и с облегчением узнала, что его там нет.

      – Он унизил моего отца, – пояснила она.

      – Бернар Клервоский[8] очень набожный человек, – мягко упрекнул ее Жоффруа. – Помимо всего прочего, он ищет ясный путь к Господу и если иногда проявляет излишнюю требовательность и эмоциональность, то исключительно ради общего блага, и не нам об этом судить, а Всевышнему. Встретишься с ним в Париже – веди себя разумно и достойно, как подобает твоему положению.

      – Да, святой отец, – спокойно согласилась Алиенора, хотя в душе ее бушевала буря.

      Жоффруа легко коснулся ее лба губами:

      – Я горжусь тобой, как гордился бы твой отец, будь он с нами.

      Алиенора сглотнула, сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Будь ее отец сейчас с ними, ей не пришлось бы заключать этот брак. Ее оберегали бы и холили, и все было бы хорошо, но нельзя об этом думать, иначе она обязательно поставит ему в вину, что он умер и завещал ей все это.

      В отсутствие Алиеноры свадебные подарки Людовика перенесли в ее покои и разместили на столе, чтобы она

8

Бернар Клервоский (1091–1153) – богослов, цистерцианский монах, аббат Клерво. Сторонник папской теократии. Один из создателей ордена тамплиеров. Непримиримый борец с любым инакомыслием. Фигура яркая, но весьма неоднозначная. Много конфликтовал с Алиенорой Аквитанской, но позже примирился с ней.