Летняя королева. Элизабет Чедвик

промолчал, и тогда она повернула голову:

      – Я не ребенок!

      – В самом деле, – согласился он с грозной улыбкой. – Вы прекрасная молодая женщина, а я как та пчела, что опьянела от нектара.

      – Как вы потеряли глаз? – Она провела пальцем, легко касаясь кожи вокруг черной нашлепки.

      Он пожал плечами:

      – Это случилось во время осады. Мне ударил в лицо осколок камня, только и всего.

      – Болит?

      – Иногда. Меня свалила лихорадка и нестерпимая боль, но я выкарабкался – выбора не было. Я и раньше нечасто смотрел в зеркало. Знаю, как высоко ценится красивая одежда и внешность, но подобный шрам почетен и не мешает мне выполнять мой долг или участвовать в жизни двора. Теперь я уже не тот юноша с горячей головой, который готов кинуться в самую гущу заварушки при первом зове трубы, поэтому не важно, что у меня меньший обзор для ведения боя.

      Петронилле понравилось, что он говорит с ней как со взрослой, и ей было приятно ощущать поддержку сильного тела. Он зажег огонь у нее внутри. Ему всегда удавалось рассмешить ее, прогнать тревоги. Поначалу она относилась к нему как к отцу, но теперь она воспринимала Рауля как привлекательного и сильного мужчину. И не важно, что у него есть жена: во-первых, она далеко, во-вторых, не представляет собой ничего особенного. Наоборот, все это только добавляет пикантности.

      Девушка прикрыла один глаз ладошкой и попыталась представить, как он видит. Рауль с улыбкой наблюдал за ней, но потом все-таки чуть резковато заметил:

      – А теперь вообразите, что не можете отнять руки и будете так смотреть на мир всегда.

      Петронилла тут же пожалела о содеянном:

      – Извините, я вовсе не хотела вас обидеть.

      – Я знаю, doucette, но в моей жизни много такого, чего вы не способны понять.

      – Но я могла бы попытаться с вашей помощью.

      – Быть может.

      И он ушел, смешался с компанией. Петронилла наблюдала за ним с упавшим сердцем и гадала, не ее ли последнее замечание заставило его уйти. Он так и не вернулся к ней, переходя от одной группы к другой – там бросит слово, здесь кого-то тронет за плечо, посмеется чьей-то шутке, сам пошутит. Он без труда находил, что сказать любому, не задумываясь ни на секунду. Пусть его лицо испещряли шрамы прожитых лет, но двигался он грациозно, и у него было крепкое, поджарое тело.

      Рядом с Петрониллой устроился молодой рыцарь, и она нарочито начала флиртовать с ним, наблюдая за Раулем краешком глаза. Он тоже время от времени смотрел в ее сторону, улыбался, но продолжал свои обходы, явно не собираясь к ней возвращаться.

      Когда придворные готовились вернуться в замок, Петронилла подошла к своей кобыле. Конюх присел, чтобы подсадить ее в седло, но она сделала шаг назад и нахмурилась:

      – Лошадь охромела на переднюю ногу. – Девушка указала пальцем. – По-моему, не стоит садиться на нее.

      Конюх провел ладонью по холке животного и копыту, которое оторвал от земли и как следует рассмотрел.

      – А по мне, так с ней все в порядке, хозяйка.

      – Я же говорю, она