Братство талисмана. Клиффорд Саймак

сохранить равновесие, и оглашая воздух хриплым недовольным карканьем. Собачка, наевшись до отвала тем, что ей перепало, спала под столом; ее лапы подергивались, словно она гналась во сне за улепетывающим кроликом.

      – Как их много, – проговорила Мэри, разумея маленький народец. – А ведь днем было гораздо меньше.

      – Будет еще больше, – хмыкнул Джонс. – Пока тут все мои и большинство ваших.

      – Вы хотите сказать, что они перестают бояться?

      – Их привлекает еда. Еда и пиво. Неужели вы полагаете, что они способны спокойно глядеть на тех, кто обжирается в двух шагах от них?

      – Значит, среди них и Бромли! Ах негодник! Почему он не подходит ко мне?

      – Он слишком занят, – отозвался Корнуолл.

      Енот выбрался из круга танцоров, подбежал к Хэлу и потерся о его ногу. Хэл усадил зверька себе на колени. Енот улегся и свернулся клубочком, кончиком хвоста касаясь носа.

      – Переел, – заметил Джиб.

      – Обычная история, – откликнулся Хэл.

      Скрипка стонала и плакала, ее мелодия возносилась к небесам. Правая рука Сплетника будто не ведала усталости. Ворон выражал свое негодование неумолчным карканьем.

      – Я не совсем понимаю вас, – сказал Корнуолл Джонсу. – Вы утверждаете, что никогда не заходили дальше Дома Ведьмы. Но почему? И вообще, зачем вы здесь?

      – Странно, что вы задаете такие вопросы, – улыбнулся Джонс. – Между нами много общего, сэр книжник. Мы с вами оба – ученые.

      – Но вы же ничего не изучаете!

      – С чего вы взяли? Материала тут предостаточно. А когда что-то изучаешь, необходимо исчерпать один источник сведений, прежде чем переходить к следующему. Когда придет время, я, может быть, передвинусь за Дом Ведьмы.

      – Итак, вы изучаете?..

      – Да, делаю заметки, записываю, снимаю. У меня скопились горы заметок, груды ленты…

      – Ленты? Снимаете? Вы имеете в виду рисунки?

      – Нет, фотографии.

      – Вы говорите загадками, – произнес Корнуолл. – Таких слов я в жизни не слышал.

      – Теперь услышали, – усмехнулся Джонс. – Пойдемте, я кое-что вам покажу. А остальные пускай веселятся. – Он подвел Корнуолла к шатру, остановился у входа и спросил: – Вы человек широких взглядов? Как книжнику вам положено быть таковым.

      – Я провел в университете шесть лет, – ответил Корнуолл, – и все эти годы старался сохранить непредубежденность, поскольку иначе заниматься наукой невозможно.

      – Хорошо, – проговорил Джонс. – Как по-вашему, какое сегодня число?

      – К сожалению, я сбился со счета. Знаю лишь, что на дворе октябрь тысяча девятьсот семьдесят пятого года от Рождества Христова.

      – Превосходно! – воскликнул Джонс. – Я просто хотел убедиться. К вашему сведению, сегодня семнадцатое.

      – А какое это имеет отношение к нашему разговору?

      – Быть может, почти никакого. Хотя, вполне возможно, теперь вам проще будет меня понять. К тому же вы первый, кто сумел мне ответить. В Пустынном Краю календари, увы, не в почете.

      Он поднял полог и пригласил Корнуолла