Лето на Парк-авеню. Рене Розен

однажды. Мне не хотелось снова рисковать разбитым сердцем. Я положила салфетку на тарелку и отодвинула ее.

      Кассирша звякнула кассой. Я думала, как сменить тему, но Труди сделала это за меня.

      – Интересно, Элейн Слоун хоть иногда заглядывает в «Бергдорф»? – спросила она.

      Труди работала там в обувном отделе с тех пор, как переехала из Сент-Луиса за два года до того.

      Я сразу вспомнила о туфлях «Гуччи» Элейн.

      – Я бы не удивилась.

      – Мне на ум пришла депрессивная мысль, – сказала Труди, беря в руки кружку кофе. – Я весь день трогаю женские ноги.

      – Ой, – сказала я. – Но ты трогаешь самые богатые и ухоженные ноги во всем Манхэттене. Они наверно пахнут, как французские духи.

      Она рассмеялась и отпила кофе.

      Позавтракав в кондитерской, мы спустились в подземку и доехали до среднего Манхэттена. Когда мы шли по Пятой авеню, у нас под ногами прогрохотал состав, обдав нас порывом воздуха через решетку. Мы повернули на 42-ю улицу, где на перекрестке стоял полисмен, регулируя движение и свистя в свисток.

      Труди указала прямо вперед.

      – Вон он. Только взгляни.

      Я повернулась и увидела небоскреб в стиле ар-деко, величавый и блестящий на фоне ярко-синего неба.

      – Крайслер-билдинг, – Труди вздохнула в восхищении. – Скажи, это что-то?

      – Грандиозно, – сказала я, щелкая фотоаппаратом.

      – Пусть Эмпайр-стейт-билдинг выше на несколько этажей, но для меня это главное сокровище Манхэттена.

      Я продолжала снимать, а Труди рассказывала мне о строительстве небоскреба с дотошностью доцента.

      – Его построили в тысяча девятьсот двадцать восьмом, причем довольно быстро. Ты смотришь почти на четыре миллиона кирпичей и четыреста тысяч заклепок.

      Я опустила фотоаппарат и направила на нее, пораженная, что слышу эти сведения от веснушчатой девицы, которой, казалось бы, пристало больше интересоваться американской эстрадой, чем строительством и облицовкой небоскребов.

      – Откуда ты столько знаешь об этом? – спросила я, глядя на нее через объектив.

      Несмотря на прохладную погоду, я увидела, что на лице у нее проступили новые веснушки, хотя на солнце мы были недолго.

      – Серьезно, – спросила я, фотографируя ее, – откуда столько сведений?

      – Ой, даже не знаю, – сказала она, позируя мне (она стояла перед ремонтом обуви, и неоновый контур сапога в витрине идеально обрамлял ее профиль). – Меня всегда завораживала архитектура. То есть кто-то ведь создал его, – она указала на небоскреб, – просто силой своего воображения. Увидел у себя в голове – и вот оно теперь. Навечно. Это поразительно. Ты читала «Источник» Айн Рэнд?

      Я покачала головой.

      – Почитай. Я три раза перечитывала. Идем, – она двинулась дальше по тротуару, – покажу тебе Эмпайр-стейт-билдинг.

      Мы пошли по Пятой авеню, между 33-й и 34-й улицами. Совсем рядом был универмаг «Мэйси». Фасад загораживали леса, и слышался