Тайный покупатель. Надежда Гарнык

умер великий артист. А про него там такую статейку накропали. Я потом этого автора в соцсети нашёл, он пишет у себя в паблике обсценно.

      − Ах, ты про это… − Староверов облегчённо стал гладить левую грудь, сердце у него видно заныло – такое случалось. – Главред там делает акцент на молодых. С великими артистами случаются проколы, не спорю, молодые не всегда обладают кругозором, а слог у молодых часто смелый, новаторский. Они пробуют, понимаешь, нащупывают стиль.

      − Какой стиль! Я вас умоляю. Сами только что сказали, что это журналистика, у новостников приёмы. Там стиль себе испортить, как в суде присяжным посидеть.

      − При чём тут суд?

      − А при том, что мама была присяжной, чуть с ума там не сошла. Мама заседала прошлым летом, проклинала всё на свете.

      − Ты с темы-то не соскакивай, друг.

      − Хорошо. Я вам назову ещё одну причину. Главред этого портала вообще дебил! Это ясно. Ещё… − я осёкся: Староверову как судорогой свело лицо − маска «нервный тик».

      – Что с вами Леонил Львоич? – я стал быстро соображать, какие у меня есть лекарства, аптечку я, как приехал, ни разу не открыл. – Я вам сейчас успокоительные накапаю.

      − Накапай, дружочек, − выдохнул Староверов и я полез за аптечкой в тумбочку.

      После выпитых капель он сказал медленно и отчётливо:

      − Главред этого портала − мой сын и твой единокровный брат.

      После этих слов капли Староверов капал мне.

      Глава вторая

      Ученье − свет

      Не буду тут распространяться подробно, как проболтали всю ночь – Леонид Львович договорился с комендантом, он со всеми сразу мог договориться, а если не сразу, то спустя время. Суть такова. Я – его сын, но так сказать побочный. Это он всегда посылал нам с мамой деньги, посылал бы ещё больше, но у него жена, она очень недовольна, что Староверов загулял на стороне и содержит меня. Познакомился Староверов с мамой, когда заинтересовался шрифтами, она тогда была аспиранткой. Про знакомство рассказывал не очень внятно, да мне и неудобно было про это слушать, про разное там «плод любви». В отличие от своей личной жизни, о которой он поведал, перефразируя классика, подпуская тумана, Леонид Львович предельно ясно высказался о своих планах. Во-первых, он, когда узнал от мамы, что я хорошо пишу, стал хлопотать о переводе его из Департамента в нашу школу в провинциальном городке, он хотел убедиться лично насчёт меня. Во-вторых, когда стало ясно, что у меня в каллиграфии талант, он решил признаться мне, что он – отец, а потом передумал, чтобы не дай бог не волновать и не выбивать из колеи. И в-третьих, Староверов рассказал о своих планах, в которых мне доводилась ключевая роль. Всё по его мнению было предельно просто. Он придумал совершенно новый бизнес, то есть практически ничего и не придумывал. Он хотел «создать маленькое предприятие», что-то типа типографии, и производить копии старых книг. Это недешёвое дело: оклад, бумага или тряпка под пергамен, корешок, форзац, краски и позолота, и ещё всё надо «состаривать», а это только кустарно. И, главное, некоторые книги, которые изначально были рукописными, Староверов собирался так вот и копировать