Юмористические рассказы. Аркадий Аверченко

вздохнула хозяйка. – Обо всем запрещают писать. Чашечку чаю?

      – Не откажусь, – поклонился Ляписов.

      – Мы выписали две газеты и жалеем. Можно бы одну выписать.

      – Ну, иногда в газетах можно натолкнуться на что-нибудь интересное… Читали на днях, как одна дама гипнотизмом выманила у домовладельца тридцать тысяч?..

      – Хорошенькая? – игриво спросил Андромахский.

      Хозяйка кокетливо махнула на него салфеточкой:

      – Ох, эти мужчины! Им бы все только – хорошенькая! Ужасно вы испорченный народ.

      – Ну, нет, – сказал Ляписов. – Вейнингер держится обратного мнения… У него ужасное мнение о женщинах…

      – Есть разные женщины и разные мужчины, – послышался из полутемного угла тот же голос, который говорил, что в газетах нет ничего интересного. – Есть хорошие женщины и хорошие мужчины. И плохие есть там и там.

      – У меня был один знакомый, – сказала полная дама. – Он был кассиром. Служил себе, служил, и – представьте – ничего. А потом познакомился с какой-то кокоткой, растратил казенные деньги и бежал в Англию. Вот вам и мужчины ваши!

      – А я против женского равноправия! – сказал господин с густыми бровями. – Что это такое? Женщина должна быть матерью! Ее сфера – кухня!

      – Извините-с! – возразила хозяйка. – Женщина такой же человек, как и мужчина! А ей ничего не позволяют делать!

      – Как не позволяют? Все позволяют! Вот одна на днях в театре танцевала с голыми ногами. Очень было мило. Сфера женщины – все изящное, женственное.

      – А по-моему, она вовсе не изящна. Что это такое – ноги толстые и сама скачет, как козел!

      – А мне нравится! – сказал маленький лысый человек. – Это танцы будущего, и они открывают новую эру в искусстве.

      – Чашечку чаю! – предложила хозяйка Андромахскому. – Может быть, желаете рюмочку коньяку туда?

      – Мерси. Я вообще не пью. Спиртные напитки вредны.

      Голос из угла сказал:

      – Если спиртные напитки употреблять в большом количестве, то они, конечно, вредны. А если иногда выпить рюмочку – это не может быть вредным.

      – Ничем не надо злоупотреблять, – сказала толстая дама.

      – Безусловно. Все должно быть в меру, – уверенно ответил Ляписов.

      Андромахский встал, вздохнул и сказал извиняющимся тоном:

      – Однако я должен спешить. Позвольте, Марья Игнатьевна, откланяться.

      На лице хозяйки выразился ужас.

      – Уже?!! Посидели бы еще…

      – Право, не могу.

      – Ну, одну минутку!

      – С наслаждением бы, но…

      – Какой вы, право, нехороший… До свиданья. Не забывайте! Очень будем рады с мужем видеть вас.

      Ласковая, немного извиняющаяся улыбка бродила на лице Андромахского до тех пор, пока он не вышел в переднюю. Когда нога его перешагнула порог – лицо приняло выражение холодной злости, скуки и бешенства.

      Он оделся и вышел.

* * *

      Захлопнув за собой дверь, Андромахский остановился на полутемной площадке лестницы и прислушался. До него