Куролесовы страсти. Алексей Кутафин

пройдёт, полезно даже!.. В разумном количестве. Сейчас баньку затопим, как рукой всё снимет!

      Посмотрев как шибко-загорелая молодёжь ухватилась за тяпки и, встав наискось напротив друг друга, со знанием дела рьяно принялась за работу – дед Кузьма торопливо потопал топить баню.

      Лёнька еле успевал за сноровистым Семёном, идущим спереди. И закончив очередной из многочисленных рядков, отдыхая – поинтересовался у поджидающего деревенского собрата:

      – Сень, давно хотел тебя спросить. Почему у нас картошка мелкая, а у вас крупная?

      – Так вы какие семена заготовляете? – прищурил глаз Семён, как будто сам не знал.

      – Размером с яйцо примерно. Ты же нам помогал, – благодарно напомнил ему Лёньчик.

      – Да видел я, вместе же сажали, – согласился Сенька, – вот именно, с яйцо. И вырастает она у вас не больше нашего гороха. Надо для саженцев выбирать длинно-худосочную! Потом чик её повдоль-напополам, для экономии! А то и четвертовать. Главное, глазки не повредить. Такую и надо сажать. Она когда вырастает, почти вся таким же цельным размером получается, только намного толще и мосластее! Гены, дээнка, наследственность… Уловил разницу? – подробно выдал фирменный деревенский секрет потомственный сельчанин Сенька.

      – Ага! Обязательно научу Батю, в следующем годе только. Сейчас уже поздно пересаживать. Да и неохота… – пообещал ему и себе, умудрённый мудрым советом, Лёнька. Поспешно поспешая за ловкими и привычными телодвижениями деревенского собрата.

      Когда Лёнька с Сенькой закончили окучивать последний рядок, со двора уже давно доносился вкусный запах дыма от сгораемых берёзовых поленьев. И над рубленой баней, из кирпичной трубы курился белый столбик дыма.

      Дед Кузьма успел уже попариться, и дожидался ребят сидя на крыльце в расшитой льняной рубахе, утирая пот со лба накинутым полотенцем. Он добавил в печку изрядную порцию дров и хитрым глазом наблюдал теперь – насколько хватит терпения молодым пацанам, юркнувшим в натопленную жару парилки.

      Как он и предполагал – первым выскочил, держась за обожжённые уши, городской житель Лёнька.

      Сенька, более привычный к такой терапии – похлестался берёзовым веником более продолжительное время. Но, выйдя, и, опрокинув на себя ушат холодной воды – не отважился во второй раз сунуться в раскалённое пекло парилки.

      – Ну как, уши в трубочку свернулись? – поиронизировал над молодёжью Кузьма.

      – Нормально… – отшутился Лёнька.

      – Хорошо!.. Даже опухоль пчелиная выпарилась, – крякнул Семён, ощупывая своё почти первозданное лицо. И ненавязчиво добавил, потирая живот: – Попить бы, а то есть так хочется.

      – А как же, остыньте только маленько, – обнадёжил Дед Кузьма.

      Немного выждав, пока разгорячённые лица ребят поостынут, он повёл их в избу.

      В просторной горнице суетилась, собирая на стол, бабка Марья.

      Аккуратно причёсанная Алка помогала бабушке расставлять последние атрибуты застолья. Она вся аж светилась послебанной чистотой, улыбчиво поглядывая на пацанов. …И