Краски. Путь домой. Часть 5. Ирина Свисткова

была даже не в финансовом вопросе – скряга-мамаша оставила ему, помимо огромного дома, весьма приличную сумму, сэкономленную на бедных сиротках. Сама кухня была для него опасной ловушкой, в которой едва могло повернуться громоздкое инвалидное кресло. Оно цеплялось за витиеватые ножки старинного круглого стола и задевало металлические стулья, с грохотом падавшие на видавший виды паркет, кое-где уже вспученный временем и вечной кухонной влагой. Сам гарнитур, будучи довольно высоким и грациозным, возвышался над далеко не маленьким сидящим Брендоном до самой груди, что усложняло манипуляцию с утварью, а о верхних шкафчиках и вовсе речи не шло, они стали недоступны для мужчины при всем желании.

      Какие-то вещи он уже не убирал со стола, за что получал нагоняй от агента по недвижимости, которому приходилось прятать хлам перед приездом покупателей по полкам. Недовольный бардаком, он расставлял упаковки с сухим завтраком, сахарницы и вазы для конфет по навесным шкафам, а потом неизменно получал в свой след проклятия инвалида, снимавшего нужные вещи с полок точным ударом швабры.

      Ненавистный быт убивал его, вымораживал, ввергал в пучину отчаяния! Каждый день отзывался после смерти неуравновешенной матери испытанием, вынуждавшим совершать подвиг, требовал терпения и осознанности действий – иначе изматывающей приборки не миновать – выжимал последние силы, которые мужчина заливал алкоголем по вечерам. Совершенно не приспособленный к домашним делам и в лучшие его годы, будучи теперь беспомощным, Брендон лавировал на грани между острым желанием смерти и убеждением: «ладно, доживу этот кошмарный день, а завтра посмотрим».

      Сегодняшний завтрак ничем не отличался от вчерашнего, разве только стуком в дверь, когда вторая ложка с хлопьями погрузилась в его рот.

      – Кого могло принести в такую рань? – Пробубнил мужчина себе под нос и, снося кухонные стулья, направил кресло к двери.

      По пути он уронил пластиковую вазу с бумажными цветами с журнального столика в гостиной, чуть не завалил вешалку в прихожей и, со всей аккуратностью объехав подставку для зонтов, достиг двери. Ох уж этот антураж для восторженных посетителей.

      В дверь снова постучали, на этот раз более настойчиво и отчетливо.

      – Иду-иду! – Недовольно бросил Брендон и, уложив пальцами встрепанные волосы, окинул свой прискорбный внешний вид в зеркале прихожей.

      Ладно, вряд ли удастся стать симпатичней после вчерашней алкогольной слабости. Он протянул ладонь к дверной ручке и, пятясь на неповоротливом кресле, открыл створку.

      На крыльце стояли двое. Серьезный плечистый парень с тяжелым взглядом карих, почти черных глаз из-под густых бровей, аккуратной стрижкой на чуть волнистых волосах, опрятно одетый и поражающий уверенностью в осанке. Брендону показалось на миг, что он смотрит на более удачную копию себя, словно из параллельного измерения пришедшую показать ему, каким бы