Краски. Путь домой. Часть 5. Ирина Свисткова

Спросил он. – Наверняка, сложно добраться, например, до кофе, м?

      – Кофе мне нельзя, после операции сложности с почками. А вот от пакета с овсянкой не откажусь, он там, за банками с мукой.

      Вскоре их компанию можно было даже назвать теплой. Бэт рассказала свою странную историю детства и выживания, которая выглядела с его стороны совсем не так ужасающе, как из уст худенькой девушки, и Брендон искренне и очень глубоко раскаялся о своих шалостях в адрес малышки, доселе считавшихся забавными. Сам он рассказал о своей жизни, смерти матери и попытке продать дом. Это место его больше не держало и не притягивало, он был готов уехать отсюда подальше, предварительно предав огню все семейные фото.

      – Кстати, о фото! – Встрепенулся Брендон. – Грегори, идем со мной, нужна будет помощь.

      Мужчина, преследуемый шагами визитера, покатил коляску к лестнице, под которой скрывалась от посторонних глаз кладовка. Там, под кучей разного хлама, он разглядел две коробки, которые и попросил отрыть своего нового знакомого. Из первой он достал два толстых альбома с фотографиями, а вторую попросил поставить на поручни кресла. Сунув нос в пыльные бумажные глубины, он достал папку из небеленого картона, на которой размашистым почерком матери значилось: «Элизабет Харви, 1988 год».

      С этой ношей мужчины вернулись в кухню.

      – Это тебе, – протянул Брендон папку воспитаннице приюта. – Личное дело. Мать берегла их так, словно ждала контроля со стороны органов опеки в любую минуту, жутко боялась, что ее лишат финансирования.

      Девушка несмело раскрыла папку и тут же закрыла ее вновь, растерянно кивнув, явно не готовая к изучению досье.

      За просмотром фотографий Бэт оживилась. Она хихикала, разглядывая общих знакомых, попавших в кадр, и вспоминала истории о них, звучащие странно под соусом ее сверхчувствительного восприятия. Кто бы мог подумать, что под внешним равнодушием и отрешенностью девочки скрывалась такая гора боли и невыносимая потребность в защите! Брендон слушал рассказы с восхищением и сочувствием, чего раньше не испытывал никогда в жизни, и время от времени поглядывал на супруга гостьи, вероятно, удовлетворившего ее нужду. Горькая тягость потери, охватившая инвалида в момент сообщения о замужестве красавицы, улеглась, и теперь он чувствовал к Бэтти братские чувства, теплые, лишенные каких-либо интимных подтонов. Поэтому, когда девушка зависла любовным взглядом на одной из карточек, Брендон великодушно позволил ей забрать любые, какие захочется, все равно он не собирался их хранить долго.

      – Жаль, что дети такие жестокие и глупые, – проговорил он задумчиво. – Иногда одного честного разговора достаточно, чтобы перестать воевать.

      – Миссис Кирби не позволила бы нам дружить, – мотнула головой собеседница. – Она ненавидела меня всем сердцем.

      – Она боялась тебя, ты была очень странной в своем спокойствии. К тому же о твоем отце не было точной информации, и мать не могла быть уверенна, что ты – ее собственность.