Мое второе Я. Таня Винк

когда увидел это, решил уже ее не беспокоить.

      – Ладно, – ответила Зоя, – только прошу на будущее – предупреждай меня. Я очень испугалась.

      – Конечно, дорогая, больше это не повторится. Прости!

      Больше такое не повторялось. Он ездил в командировки, звонил регулярно, а если задерживался, то обязательно предупреждал. Все было как обычно – обнимались, чмокали друг друга в щечки, обменивались подарками, ходили в гости. Секс был привычный. Правда, реже. Она походила по специальным сайтам и успокоилась – да, такое бывает, особенно у тех, кто много работает и много нервничает.

      А однажды Таня спросила ее:

      – Мама, а почему папа так часто в командировки уезжает?

      – Потому что этого требует работа.

      – А у вас все хорошо?

      – Конечно.

      Смутившись, Зойка нырнула в холодильник. А повернувшись, натолкнулась на задумчивый взгляд дочери.

      Когда Саша возвращается из командировок, Таня тоже как-то пытливо поглядывает на него, будто пытается что-то в нем рассмотреть. Зойка интересуется, как у него дела, и Саша непринужденно рассказывает, а она старается активно включиться в обсуждение нового проекта. Она уже участвовала в нескольких проектах его компании в качестве художника-аниматора и понимает, что к чему. Единственное, что ее не удовлетворяет как профессионала, – то, что каждый блок компьютерной игры давно прописан в мельчайших подробностях, поэтому назвать работу творческой можно с большой натяжкой, но эти беседы развеивают тень сомнения дочки, она постепенно начинает интересоваться их общей работой, и Саша показывает ей на компьютере важные детали новой игры. И кажется, что все у них в порядке.

      И вдруг в апреле – первая крупная ссора между Таней и Сашей: он обещал и не приехал на Танины соревнования по синхронному плаванью. Зоя ждала его до последней секунды, звонила, но он не отвечал, хотя был в сети. «Значит, совещание или еще что-то важное задерживает его», – успокаивала себя Зоя и именно так сказала приехавшим папе, Анне Павловне и Петру Петровичу. А позже отправила мужу сообщение и получила краткий ответ: «Я на совещании».

      Раньше Саша в подобных ситуациях просил у Тани прощения – каждый родитель хоть однажды может не выполнить своих обещаний, – и все возвращалось в прежнее русло. Но в тот день он наорал на дочь и обвинил ее в эгоизме. И в том, что она неблагодарная: ведь он работает как проклятый, лишь бы она ни в чем не нуждалась. В Тане прорвался юношеский максимализм, и она заявила, что ей ничего не нужно и что она вообще может уехать к дедушке Степе. Насовсем.

      – Отлично! Мне тоже от тебя ничего не нужно, можешь ехать к своему дедушке, – бросил Саша и вышел из столовой, громко хлопнув дверью.

      Зоя от их перепалки едва не потеряла дар речи – создавалось впечатление, будто Саша забыл, что он отец, а Таня – его дочь. Он разговаривал с ней так, словно ему тоже было четырнадцать. Но это она потом ему выскажет, а сейчас Зоя сидела напротив Тани и должна была что-то сказать в защиту ее отца.

      – Доченька, папа